Глава 2

Характеристика клинического материала

Все испытуемые (100 человек) были разделены на три группы. Первую группу (30 человек, 27 мужчин, 3 женщины) составили испытуемые, которым был установлен диагноз расстройства личности и которые были признаны вменяемыми (далее - группа I). Испытуемые в данную группу подбирались случайным образом с учетом вышеизложенных критериев исключения. Вторую группу (31 человек, 29 мужчин, 2 женщины) составили все испытуемые с диагнозом расстройств личности, к которым решением экспертных комиссий в период с января 1997 по июнь 1999 рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ (далее - группа II). Третью группу (39 человек, 38 мужчин, 1 женщина) составили все испытуемые с диагнозом расстройств личности, в отношении которых экспертными комиссиями в период с 1997 по июнь 1999 было вынесено решение о невменяемости (далее - группа III).

Подобный отбор подэкспертных обусловлен несколькими причинами: (1) исследование полных выборок испытуемых, в отношении которых применялась ст. 22 УК РФ и невменяемых, позволило оценивать эти группы как самостоятельные объекты исследования, так и в качестве частей генеральной совокупности; (2) исследование полных выборок позволило произвести сравнительный анализ всех встретившихся в экспертной практике в Центре за период действия УК РФ (с января 1997 г.) случаев, в отношении которых выносилось решение о невменяемости и о применении ст. 22 УК РФ; (3) случайный подбор испытуемых в I группу и достаточное число подэкспертных в ней позволили провести статистический анализ и выявить значимые различия между группами; (4) использование корреляционных методов исследования позволило выявить происхождение и взаимные связи обнаруженных достоверных различий между группами.

Анализ персонографических данных проводился по 40 показателям.

Средний возраст испытуемых составил в I группе 29,6±5,4 лет, во II и III группах 28,3±10,4 и 30,1±11,2 лет соответственно. Распределение по возрастным группам (см. таблицу), показало, что преобладали испытуемые молодого возраста, однако в группах II и III достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) встречались лица в возрасте 19-25 лет, в то время как в группе I достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) встречались лица в возрасте 26-35 лет (таблица 1).

Преобладание в группах II и III испытуемых более молодого возраста косвенно отражает выраженную глубину личностных расстройств в этих группах по отношению к группе I: поскольку совершение правонарушения является уже само по себе социальной декомпенсацией, раннее наступление ее свидетельствует о быстрых темпах развития личностных расстройств и большей степени "ситуационной уязвимости" лиц, отнесенных к этим группам.

Таблица 1. Распределение испытуемых по возрастным группам.

Возраст	До 18 лет		19-25		26-35		36-45		46-55		Более 55
	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%
Группа I	2	6,7	3	10,0	21	70,0	4	13,3	0	-	0	-
Группа II	2	6,5	13*	41,9	9*	29,0	5	16,1	0	-	2	6,5
Группа III	1	2,6	17*	43,6	11*	28,2	7	17,9	1	2,6	2	5,1
Всего I-III	5	5,0	33	33,0	41	41,0	16	16,0	1	1,0	4	4,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) по отношению к группе I.

Анализ семейного статуса позволил выявить, что среди испытуемых группы I большинство состояли в браке, в то время как в группах II и III браки заключались реже, а распадались несколько чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05), что свидетельствует в пользу лучшей семейной адаптированности испытуемых первой группы. Для испытуемых первой группы внутри семьи, как правило, были характерны теплые отношения, напротив, для испытуемых второй и третьей групп указанный показатель был невысок (см. таблицу 2). Среднее количество детей колебалось от 0,94 до 1,11 на 1 брак.

Таким образом, испытуемые группы I оказались более адаптированными в семейном плане, обнаруживали лучший эмоциональный контакт внутри семей, что свидетельствует о меньшей выраженности личностной патологии в данной группе.

Таблица 2. Семейное положение испытуемых.

Семейное положение	Состоят в браке		Состояли в браке ранее		Среднее число детей в браке		Отношения в семье хорошие
	N	%	N	%	N	Отн.	N	%
Группа I	16	53,3	10	33,3	27/26	1,04	13	43,3
Группа II	8*	25,8	8	25,8	15/16	0,94	5*	16,1
Группа III	9*	23,1	10	25,6	21/19	1,11	7*	17,9
Всего I-III	33	33,0	28	28,0	63/61	1,03	25	25,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) по отношению к группе I.

Образовательный уровень испытуемых в сравнении со средними показателями по стране (данные приводятся по изданию: Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат РФ, 1998 - 813 с.) практически не обнаруживал существенных различий. Однако, обращает на себя внимание высокое количество лиц с неполным средним образованием в группе II, и высокое количество лиц с высшим образованием в группе III.

Ряд зарубежных авторов, сталкиваясь в своих исследованиях с подобными данными, в качестве рабочей гипотезы утверждают, что лица, подпадающие под действие норм "ограниченной вменяемости" отличаются именно диссоциальным радикалом, который проявляется с детского возраста, когда они, несмотря на неплохие способности, бросают учебу (Simonian S.J. et al, 1991, Harris G.T. et al, 1994).

Таблица 3. Образовательный уровень испытуемых.

Образование	Ниже среднего		Неполное среднее		Полное среднее		Среднее специальное		Высшее, н/высшее
	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%
Группа I	2	6,7	4	13,3	9	30,0	12	40,0	3*	10,0
Группа II	2	6,5	9**	29,0	5	16,7	11	35,5	4**	12,9
Группа III	3	7,7	2	5,1	8	12,8	10	25,6	16	41,0
Всего I-III	7	7,0	15	15,0	21	21,0	33	33,0	23	23,0
По стране	-	2,8	-	12,4	-	38,4	-	28,4	-	18,4

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и III

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами II и III

Половина испытуемых на момент обследования являлись безработными, многие работали со снижением квалификации. Это значительно превосходит показатели безработицы, зарегистрированные по стране (Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат РФ, 1998 - 813 с.) Значительное количество лиц, занятых умственным трудом в группе III, объясняется, возможно, типом личностных расстройств, преобладающим в данной группе (см. ниже).

Необходимо отметить, что уровень безработицы в группах I и II никак не зависел от уровня полученного образования. Так в группе I, где уровень безработицы составил 50,0%, во всех образовательных уровнях приблизительно половина испытуемых не имели работы. Однако, уровень образования сказывался на квалифицированности труда. Более высокий уровень образования позволял претендовать на хорошие рабочие места, требующие высокой квалификации. Различий между группами I и II по этой серии показателей не наблюдалось (см. таблицу 5). Однако в группе III, где уровень безработицы был в среднем выше, основную массу безработных составили лица с высшим образованием, что, возможно, связано с типом личностных расстройств, преобладающим в данной группе (см. ниже).

Таблица 4. Трудовая занятость испытуемых.

Трудовая занятость	Не работают		Некв. труд		Квалиф. труд		Умственный
	N	%	N	%	N	%	N	%
Группа I	15	50,0	5	16,7	10	33,3	0	-
Группа II	12	38,7	6	19,4	10	32,3	3	9,7
Группа III	23	58,9	5	12,8	5	12,8	6*	15,4
Всего I-III	50	50,0	16	16,0	25	26,0	9	9,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и III

Во многих исследованиях подчеркивается роль факторов образования и реализации в профессиональной деятельности для формирования личности. Ряд зарубежных и отечественных исследователей (Юнг К., 1929, 1932, Маслоу А., 1954, Э. де Боно, 1970, Кабанов М. М., 1977, Ремшмидт Х., 1994 и др.) отмечают, что достижение социальной адаптации не является стимулом для людей, отличающихся от основной массы, в том числе - для психопатических личностей, склонных к нетривиальным, а порой - оппортунистическим реакциям, и часто конфликтующих с обществом исключительно ради самого факта конфликта. В основе подобного поведения лежит, по мнению большинства авторов, психическая незрелость, инфантилизм, склонность к детским механизмам реагирования, что особенно ярко проявляется при расстройствах личности, в частности - истерическом расстройстве личности (Пиаже Ж., 1922, Семке В. Я., 1988, Реан А. А., Коломинский Я. Л., 1999). Таким образом, трудовая дезадаптация является одним из важнейших признаков, свидетельствующих о сформированности и выраженности расстройства личности.

Служили в армии 13 испытуемых первой группы, 11 и 12 испытуемых в группах II и III соответственно. Многие испытуемые, годные к строевой службе, не призывались на действительную службу в связи с привлечением к уголовной ответственности. Часть испытуемых не служили в вооруженных силах в связи с обучением в ВУЗах.

Среди испытуемых 5 имели инвалидность (4 вторую группу, 1 - третью) по соматическому заболеванию. У 17 испытуемых отмечались объективные внешние дефекты, оказывавшие влияние на поведение испытуемых.

Таким образом, при анализе персонографических данных обнаруживаются следующие тенденции: испытуемые, в отношении которых рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ, сближались по ряду показателей с испытуемыми, признававшимися невменяемыми. Для них, в отличие от испытуемых, признававшихся вменяемыми, был характерен ранний возраст совершения деликта, что служит косвенным доказательством ранней социальной декомпенсации, обусловленной большей выраженностью расстройств личности, меньшей устойчивостью к провоцирующим социально-неблагоприятным ситуациям. Для испытуемых, в отношении которых рекомендовалась ст. 22 УК РФ, были характерны напряженные отношения в семье (с родителями или с супругами, если они состояли в браке), что также свидетельствует о сравнительной глубине личностных расстройств. Эти испытуемые имели в среднем более низкий образовательный уровень, что связано с трудностью взаимодействия с педагогами школ и средних профессиональных учебных заведений и со сверстниками, обусловленными выраженностью личностных расстройств и их типом, преобладанием неуживчивости, конфликтности, а также - отсутствием заинтересованности в учебе.

Таблица 5. Соотношение образования и трудовой деятельности испытуемых.

	Не работают		Неквалиф. труд		Квалифиц. труд		Умственный
	N	%	N	%	N	%	N	%
Группа I
Ниже среднего	-	-	1	3,3	1	3,3	-	-
Неп. среднее	2	6,7	2	6,7	-	-	-	-
Полн. среднее	6	20,0	1	3,3	2	6,7	-	-
Среднее-спец.	6	20,0	1	3,3	5	16,7	-	-
Неп. и высшее	1**	3,3	-	-	2	6,7	-	-
Всего	15	50,0	5	16,7	10	33,3	0	-
Группа II
Ниже среднего	1	3,2	-	-	1	3,2	-	-
Неп. среднее	5	16,1	3	9,7	1	3,2	-	-
Полн. среднее	1	3,2	2	6,5	2	6,5	-	-
Среднее-спец.	4	12,9	1	3,2	5	16,1	1	3,2
Неп. и высшее	1**	3,2	-	-	1	3,2	2	6,5
Всего	12	38,7	6	19,4	10	32,3	3	9,7
Группа III
Ниже среднего	3	7,7	-	-	-	-	-	-
Неп. среднее	1	2,6	1	2,6	-	-	-	-
Полн. среднее	4	10,3	2	5,1	2	5,1	-	-
Среднее-спец.	3	7,7	2	5,1	3	7,7	2	5,1
Неп. и высшее	12	30,8	-	-	-	-	4	10,3
Всего	23	58,9	5	12,8	5	12,8	6*	15,4

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и III

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) с группой III

Анализ биографических данных испытуемых проводился по 85 показателям.

У большинства испытуемых во всех группах отмечалась наследственная отягощенность психическими расстройствами, доминирующей формой которых являлся алкоголизм. Обращает на себя внимание факт, что группа I оказалась наиболее неблагополучной по фактору отягощенной наследственности (см. табл. 6).

Течение беременности испытуемым в подавляющем большинстве случаев было нормальным. У матерей испытуемых III группы достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) по отношению к группе I беременность сопровождалась психогенными травмами. Однако роды во многих случаях сопровождались патологией (асфиксия в родах наблюдалась в 10,0%, 16,1%, 10,3% по группам соответственно, родовые травмы в 10,0%, 12,9%, 7,7% по группам соответственно, ранняя постнатальная патология встречалась в 33,3%, 22,6%, 30,8% по группам соответственно).

Возможно, ранняя постнатальная патология и патология родов, не приводящие к грубым нарушениям развития, все же влияют на характер развития, снижая общие адаптационные возможности организма, изменяя его индивидуальную устойчивость, снижая компенсаторные резервы, что является общей предпосылкой к развитию пограничных психических расстройств (Александровский Ю. А., 1993).

Большая часть испытуемых воспитывались в неполных семьях. Наиболее благоприятная картина складывалась, в семьях испытуемых, составивших третью группу (без отца воспитывались 33,3%, 32,3%, 20,5% по группам соответственно, без матери 13,3%, 3,2%, 2,6% по группам соответственно, в детских домах, приемными родителями - 3,3%, 6,5%, 5,1% по группам соответственно). В первой группе большинство испытуемых являлись единственными детьми (индекс сибсов 0,53 достоверно ниже (t ≥ 2, P ≤ 0,05), чем в других группах (1,16 и 0,97 соответственно). В то же время испытуемые второй группы реже находились в конфликтных отношениях с членами своей семьи (16,2%) против испытуемых первой (30,0%) и третьей (33,3%) групп.

Таблица 6. Внутрисемейная патология по группам испытуемых.

Тип патологии	Эндоген. психозы		Расстр-ва личности		Алкоголизм		Другие*		Сомат. патология
	N	%	N	%	N	%	N	%	N	%
Группа I
У отца	0	-	2	6,7	12	40,0	0**	-	0	-
У матери	4***	13,3	2	6,7	3	10,0	3	10,0	1	3,3
У бл. родст.	5**	16,7	1	3,3	3	10,0	5	16,7	0	-
Всего	9	30,0	5	16,7	18	60,0	8	26,7	1	3,3
Группа II
У отца	0	-	1	3,2	9	29,0	0**	-	0	-
У матери	0	-	4	12,9	3	9,7	2	6,5	1	3,2
У бл. родст.	3	9,7	2	6,5	2	6,5	3	9,7	0	-
Всего	3	9,7	7	22,6	14	45,2	5	16,1	1	3,2
Группа III
У отца	1	2,6	4	10,3	5	12,8	5	12,8	2	5,1
У матери	2	5,1	3	7,7	1	2,6	4	10,3	2	5,1
У бл. родст.	1	2,6	2	5,1	2	5,1	8	20,5	2	5,1
Всего	4	10,3	9	23,1	8	20,5	17	43,6	6	15,4

* - органическое поражение ЦНС, эписиндром

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) с группой III

*** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и II

Тип воспитания в семьях испытуемых распределился следующим образом: в большинстве семей воспитание носило обычный характер. В первой и второй группах на втором месте стояла гипоопека, в третьей, напротив, гиперопека. Родители испытуемых III группы часто проявляли избыточную строгость (см. таблицу 7).

Таблица 7. Типы воспитания в семьях испытуемых.

Тип воспитания	Группа I		Группа II		Группа III
	N	%	N	%	N	%
Обычное	18	60,0	14	45,2	17	43,6
Гипоопека	6	20,0	10*	32,3	4	10,3
Гиперопека	4	13,3	5	16,1	10	25,6
Отвержение	1	3,3	1	3,2	3	7,7
Избыт. строгость	1*	3,3	1*	3,2	5	12,9
Всего	30	100,0	31	100,0	39	100,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) с группой III

Значительная часть испытуемых в детском и подростковом возрасте испытывали насилие. Наибольший уровень показателей, характеризующих насилие над испытуемыми, отмечался во II группе (см. таблицу 8). Данный фактор, являясь мощным психотравмирующим стимулом, содействовал закреплению патологических форм реагирования, стереотипа "защита-нападение", служил основой для формирования агрессивности (Бэрон Р., Ричардсон Д., 1997).

Исходя из традиционных представлений о патогенезе расстройств личности, включающим конституциональные (биологические) и внешние (средовые и социальные) компоненты (Ross A., 1937, Allport W., 1937), можно предположить, что в развитии расстройств личности в группах I и II преобладали средовые и социальные предиспозиты (патология в родах, воспитание в неблагополучных семьях, гипоопека, насилие и т.д.), в то время как в группе III, напротив, преобладали конституционные предиспозиты, поэтому, несмотря на относительно благополучное социальное окружение, испытуемые этой группы обнаруживали выраженные личностные расстройства и дезадаптацию.

Таблица 8. Насилие над испытуемыми.

	Группа I		Группа II		Группа III
Тип насилия	N	%	N	%	N	%
Насилие в семье
Физическое	4	13,3	7	22,6	8	20,5
Моральное	1	3,3	0	-	1	2,6
Сексуальное	0	-	0	-	0	-
Иное	1	3,3	1	3,2	0	-
Всего	6	20,0	8	25,8	9	23,1
Насилие вне семьи
Физическое	3	10,0	9*	29,0	6	15,4
Моральное	5	17,7	5	16,1	5	12,8
Сексуальное	0	-	6*	19,4	2	5,1
Иное	0*	-	5	16,1	1**	2,6
Всего	8*	26,7	25	80,6**	14	35,9

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и II

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами II и III

Исходя из современных эволюционных концепций (Грант В., 1992, Левонтин Р., 1996) все субъекты с расстройствами личности попадают в маргинальные группы поля реакции личностных качеств человеческой популяции. В то же время они обнаруживают различные по характеру расстройства личности и оказываются на различном удалении от моды распределения (оптимума приспособленности для данной популяции) в силу различных соотношений действия на них отрицательных биологических и средовых предиспозит. Наблюдаемая картина расстройства личности является результатом искаженных адаптационных реакций индивидуума в условиях данной среды. Нарушение этой адаптации вследствие изменения средового окружения ведет к нарастанию патологических форм реагирования и декомпенсации состояния (прорыв адаптационного барьера по Александровскому Ю. А., 1993), что неоднократно отмечалось в ходе клинических исследований (Кондратьев Ф. В., 1996, 1998, Кудрявцев И. А. с соавт., 1998).

Отражением ранней дезадаптации к социальным условиям, продиктованной биологическими предиспозитами, может служить факт, что испытуемые третьей группы достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) избегали играть со сверстниками, либо вовсе избегали игр (48,7% против 13,3% в первой и 22,6% во второй группах). Их игра часто носила аутистический характер, что не наблюдалось в первых двух группах.

Напротив, испытуемые I группы достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) (46,7% против 25,6% в третьей группе) находились в равных отношениях с другими детьми, в то время как испытуемые III группы старались избежать общения (t ≥ 2, P ≤ 0,05). (несовпадение сумм чисел в таблице с числом испытуемых в группах обусловлено отсутствием сведений о некоторых испытуемых и вынужденным контактом с группой (например, испытуемый избегал общения с другими детьми, но будучи вынужден посещать детское учреждение, находился в подчинении у остальных детей или был ими отвергнут). Испытуемые II группы занимают в данном случае среднее положение.

Достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) испытуемые второй и третьей групп (25,8% и 35,9% против 3,3% в первой группе) отличались чрезвычайно конформным поведением, слыли "тихонями", что можно трактовать как формирование неустойчивых искаженных компенсаторных механизмов.

Большинство испытуемых обнаруживали уже в детском и подростковом возрасте признаки психических расстройств, поведенческие нарушения (расстройства, преимущественно невротического характера, в детстве диагностировались у испытуемых I группы достоверно реже (t ≥ 2, P ≤ 0,05) чем во второй и третьей (10,0% против 32,3% и 35,9% соответственно), ранее госпитализировались в психиатрические клиники 73,3%, 64,5%, 74,4% соответственно, однако в первой группе госпитализации были, как правило, обусловлены ранним антисоциальным поведением, а во II и в III группах - как правило, невротическими расстройствами).

Таблица 9. Характер взаимоотношений испытуемых с другими детьми по группам.

	Группа I		Группа II		Группа III
Характер отнош.	N	%	N	%	N	%
Равные	14*	46,7	13	41,9	10	25,6
Лидерство	4	13,3	6	19,4	5	12,8
Подчинение	0	-	4	12,9	3	7,8
Отвержен группой	4	13,3	5	16,7	8	20,5
Избегание контакта	3* **	10,0	12	40,0	23	59,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и III

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) между группами I и II

Таким образом, для испытуемых II группы характерными являлись ранние расстройства средовой адаптации, возникавшие, по видимому, в силу биологической предрасположенности к искаженным формам поведенческих реакций, проявлявшиеся в значительной степени под влиянием неблагоприятных факторов микроокружения, в то время как для испытуемых третьей группы они были характерны несмотря на относительное микросредовое благополучие. В пользу отнесения испытуемых к категории лиц, в отношении которых целесообразно применение ст. 22 УК РФ могут, таким образом, указывать нарушения поведения в детском и подростковом возрасте, обусловленные отягощенной наследственностью, ранней постнатальной патологией, воспитанием в неблагоприятных условиях (неполные семьи, гипоопека), насилием над испытуемым.

Анализ криминологических данных проводился по 60 показателям.

Большинство испытуемых во всех группах (56,7%, 54,8%, 51,3% по группам соответственно) были привлечены впервые к уголовной ответственности до 25 лет. Достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) испытуемые второй и третьей групп привлекались к уголовной ответственности впервые (61,3% и 64,1% соответственно против 33,3% в первой группе). Данная тенденция обусловлена, по видимому, более молодым возрастом испытуемых в данных группах. В первой группе отмечалась тенденция к повторным деликтам. Самыми частыми преступлениями в первой группе и третьей группе являлись преступления против собственности, в том числе - связанные с насилием (кражи, грабеж, разбой, вымогательство), во второй группе - против жизни и здоровья (убийства, причинение вреда здоровью различной степени тяжести) (71,0%, что достоверно чаще, чем в группах I (50,0%) и III (41,0%)(t ≥ 2, P ≤ 0,05). Данные показатели хорошо соотносятся с мотивами правонарушений, свидетельствующими о том, что для большинства испытуемых ведущими являлись мотивы психопатической самоактуализации, личной неприязни к потерпевшим.

В то же время анализ уголовных дел позволяет говорить о том, что большинство преступлений против жизни и здоровья не планировались. Испытуемые в своих показаниях отмечали, что не собирались убивать потерпевших, но желали только избить их, однако в ходе осуществления избиения "входили в раж", не могли остановиться, осыпали ударами и мертвое тело.

В третьей группе была высока доля преступлений против общественной безопасности (захват заложников, изготовление оружия, хулиганство, организация преступного сообщества).

Треть испытуемых во всех группах ранее привлекались за подобные преступления. В подавляющем большинстве случаев (76,7%, 77,4%, 53,8% по группам соответственно) преступления были связаны с насилием, что вообще характерно для психопатических личностей (Горшков И. В., Горинов В. В., 1997). В I и во II группах достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) потерпевшими становились родственники или близкие знакомые (43,3% и 51,6% против 20,5% в третьей группе) (см. таблицу 11).

Достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) испытуемые третьей группы совершали преступления в одиночку (82,1% против 61,3% во второй и 43,3% в первой группах). Иностранные авторы неоднократно отмечали, что психопатические личности неспособны адаптироваться и в уголовной среде, они совершают нелепые, маломотивированные правонарушения, не умеют избегать ситуаций, в которых преступление совершается с большим риском, не признают "воровских законов" (Fingarette H., Hasse A., 1979, Smith R., 1984 и др.).

Таблица 10. Характер совершенных преступлений по группам (в % от общего числа испытуемых в группе)*

	Группа I		Группа II		Группа III
Характер деликта	N	%	N	%	N	%
Против жизни и здоровья	15	50,0	22**	71,0	16	41,0
Против собственности	20***	66,7	15	48,4	17	43,6
Против половой неприкосновенн.	5	16,7	5	16,1	8	20,5
Против обществ. безопасности	3***	10,0	3***	9,7	12	30,8
Другие	1	3,3	5	16,1	12	30,8
Всего (на 1 испыт.)	1,47		1,61		1,67

* сумма % может превышать 100, поскольку многие испытуемые обвинялись по нескольким пунктам.

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от групп I и III

*** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы III

Особого внимания заслуживает анализ мотивации правонарушений у психопатических личностей. По данным В. В. Гульдана (1983) на первый план у психопатических личностей выступают психопатическая актуализация (0,47), за ней следуют импульсивные, анэтические действия (0,25), аффектогенные мотивы (0,104). В нашем наблюдении мотивация правонарушений по группам в целом согласуется с данными В. В. Гульдана, однако высок уровень корыстных мотивов и аффектогенных мотивов, особенно во второй группе. Мотивация правонарушений распределилась по группам в нашем наблюдении следующим образом (см. таблицу 12).

Таблица 11. Характер отношений с потерпевшими.

Характер	Группа I		Группа II		Группа III
Отношений	N	%	N	%	N	%
Знакомы близко	13*	43,3	16*	51,6	8	20,5
Мало знакомы	7	23,3	6	19,4	7	17,9
Не знакомы	11	36,7	7	22,6	12	30,8
Не физич. лица	0*	-	2	6,5	8	20,5

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы III

Обнаруживаемый высокий уровень корыстных мотивов, малохарактерных для испытуемых с расстройствами личности, объясняется по видимому, как желанием самих испытуемых скрыть реальные мотивы правонарушения (попытка их лучше соответствовать общему уголовному стандарту), так и неизбежной некоторой формальностью оценки. В то же время другие факты свидетельствуют против преобладания корыстных мотивов, заставляя более говорить о мотивах аффективных и о психопатической самоактуализации.

Так, менее половины испытуемых (50,0%, 41,9%, 43,6% по группам) предварительно планировали преступление, в подавляющем большинстве случаев криминал длился менее часа (53,3%, 64,5%, 64,1% по группам), действия правонарушителей часто носили характер малосистематизированных, они оставляли на месте преступления ясно свидетельствующие против них улики. Криминальные действия, длившиеся долее суток были характерны для группы I (20,0%), длившиеся на протяжении ряда лет - для группы III (30,8%)(t ≥ 2, P ≤ 0,05). Испытуемые третьей группы, если планировали преступление, то, как правило, на протяжении относительно длительного времени. Для испытуемых I и II групп, планировавших правонарушение, время от созревания плана до его претворения в действие редко превышало 1 час (60,0% , 35,5% по группам против 5,1% (от числа планировавших преступление) (t ≥ 2, P ≤ 0,05). Испытуемые первой группы достоверно чаще совершали преступления в состоянии алкогольного опьянения (70,0% против 32,3% и 38,5% соответственно, (t ≥ 2, P ≤ 0,05)).

Испытуемые второй группы достоверно реже не доводили начатых преступлений до конца (22,6% против 46,7% и 35,9% в первой и третьей группах соответственно (t ≥ 2, P ≤ 0,05)). С учетом характера правонарушений и мотивов, которыми руководствовались испытуемые, можно предположить, что для испытуемых, в отношении которых рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ характерна ригидность психопатического аффекта.

Таким образом, для испытуемых второй группы оказываются характерны аффектогенные мотивы совершения правонарушений, которые совершаются часто спонтанно, без предварительного планирования, без учета реальной ситуации. Высокая доля преступлений против жизни и здоровья, отмечающаяся в этой группе, объясняется трудностью для данной категории испытуемых находить социально преемлемые пути для решения межличностных конфликтов, ригидностью психопатического аффекта. Жертвами подобных преступлений чаще всего оказываются близкие люди, с часто возникали незначительные конфликты, чрезмерно актуализируемые испытуемыми. Характерной чертой испытуемых, в отношении которых рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ, является аффективно обусловленная импульсивность действий, что позволяет предположить снижение способности руководить своими действиями в данной группе.

Таблица 12. Мотивация противоправного поведения *.

Мотивы	Группа I		Группа II		Группа III
преступления	N	%	N	%	N	%
Корыстные	15	50,0	15	48,4	15	38,5
Удовл. влечения	8	26,7	7	22,6	13	33,3
Личные отношения условия	1	3,3	2	6,5	1	2,6
Личная неприязнь	10	33,3	13**	41,9	6	15,4
Бредовые	0**	-	1	3,2	6	15,4
Аффектогенные	6***	20,0	15	48,4	7***	17,9
Импульс., анэтич.	0	-	1	3,2	2	5,1
Психопат. самоакт.	18	60,0	20	64,5	23	59,0
Подчиняемость	3	10,0	4	12,9	3	7,8
Иные	6	20,0	6	19,4	9	23,1

* - многие испытуемые обнаруживали более одного мотива

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы III

*** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы II

Анализ психопатологических данных проводился по 135 показателям.

По типу расстройства личности испытуемые по группам распределились следующим образом (см. таблицу). Полученные данные согласуются с наблюдением Б. В. Шостаковича (1971), отметившего нарастание числа случаев тормозимых психопатий в группе невменяемых, и истерических и истеро-возбудимых форм в группе вменяемых.

Необходимо отметить, что основные характерологические черты, доминирующие у испытуемых, формировались у них еще с детского и подросткового возраста: в первой группе в подростковом возрасте также преобладали истерические личности (53,3%), во второй - шизоидные (48,4%) и истерические (22,6%), в третьей - шизоидные (74,4%) (различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05).

Злоупотребление алкоголем достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) отмечалось в первой группе (70,0% против 51,6% и 46,2% по группам), в третьей группе отмечалась тенденция к эпизодическому употреблению испытуемыми наркотических веществ (25,6%). В первой группе у 16,7% испытуемых в анамнезе отмечались алкогольные делирии.

Таблица 13. Тип расстройства личности по группам (по МКБ - 10).

Тип расстройства личности	Группа I		Группа II		Группа III
	N	%	N	%	N	%
Параноидное (F 60.0)	1	3,3	1	3,2	4	10,3
Шизоидное (F 60.1)	2* **	6,7	15**	48,4	31	79,5
Диссоциальное (F 60.2)	1	3,3	1	3,2	0	-
Эмоц.-неустойчивое (F 60.30)	8**	26,7	3	9,7	1	2,6
Истерическое (F 60.4)	17**	56,7	11**	35,5	2	5,1
Ананкастное (F 60.5)	1	3,3	0	-	0	-
Зависимое (F 60.7)	0	-	0	-	1	2,6
Индекс Т/В***	0,11* **	-	0,94**	-	4,57	-
Всего	30	100,0	31	100,0	39	100,0

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы II

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) от группы III

*** - отношение абсолютного числа тормозимых и возбудимых форм расстройств личности (по О. В. Кербикову, 1954)

Доминирующее положение в клинике у испытуемых всех групп занимали аффективные расстройства, отмечавшиеся практически у всех испытуемых. Наиболее часто (у 93,3%, 96,8%, 94,6% по группам соответственно) отмечались депрессивные эпизоды различной продолжительности, часто отмечались дисфорические состояния (53,3%, 54,8%, 56,4% по группам соответственно), тревога (46,7%, 77,4%, 66,7% по группам соответственно, между группами I и II различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05). В третьей группе часто отмечались ситуационно обусловленные апатические состояния (43,6% против 16,7% и 19,4% по группам, различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05), когда испытуемые внезапно теряли интерес ко всякой деятельности, замыкались в себе, подолгу оставались в постели, проводили время в одиночестве. Подобные реакции являлись, как правило, реакциями на ситуацию неуспеха.

У значительного количества испытуемых (23,3%, 38,3%, 35,9% по группам соответственно) отмечались признаки психического инфантилизма, что согласуется с наблюдениями Гусинской Л. В. (1979), Пономарева Г. Н. (1984). Для многих испытуемых в детском возрасте (20,0%, 25,8%, 38,5% по группам соответственно, между группами I и III различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05) было характерно патологическое фантазирование, которое нередко сохранялось и в зрелом возрасте. Особенно часто патологическое фантазирование отмечалось среди испытуемых второй группы. Они нередко сообщали о себе заведомо неправдоподобные сведения, хвалились выдуманными успехами, присваивали себе авторство стихов, изобретений, спортивные рекорды и т.д. В случае разоблачения для них были характерны аффективные вспышки. В то же время фантазии носили нестойкий, летучий характер, многие вскоре забывали их содержание. Для испытуемых третьей группы было характерно формирование сверхценных идей, нередко носивших стойкий характер (89,7%, различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05).

Для большинства испытуемых (50,0%, 67,7%, 46,2% по группам соответственно) было характерно выраженное агрессивное поведение (наблюдавшееся и вне криминальной ситуации). У испытуемых I группы достоверно чаще (t ≥ 2, P ≤ 0,05) (63,3% против 32,3% и 35,9%) отмечались эпизоды аутоагрессивного поведения, носившее подчеркнуто демонстративный характер (t ≥ 2, P ≤ 0,05).

Во всех группах испытуемых при анализе анамнеза и сопоставлении полученных данных с состоянием на момент пребывания в центре можно было зафиксировать случаи динамики расстройств личности. В большинстве случаев она носила отрицательный характер (56,7%, 77,4%, 71,8% по группам соответственно) - на протяжении нескольких лет расстройство личности углублялось, приобретало все более грубые, выраженные черты, часто возникали ситуационно обусловленные декомпенсации. Редко динамика расстройства личности носила положительный характер (снижалась частота декомпенсаций, улучшалась социальная адаптация, расстройство личности приобретало менее выраженный характер) (13,3%, 12,9%, 0% по группам соответственно, достоверные различия с группой III, t ≥ 2, P ≤ 0,05).

Отмечалось нарастание отрицательной динамики расстройств личности по группам: так частые декомпенсации (ежегодно и чаще) встречались в 16,7%, 45,2%, 51,3% по группам соответственно, редкие - в 40,0%, 32,3%, 15,4% по группам соответственно (достоверные различия с группой III, t ≥ 2, P ≤ 0,05). Во всех группах отмечалось постепенное ухудшение социальной адаптации испытуемых (они теряли работу, у них распадались семьи, многие начинали злоупотреблять алкоголем), достигая максимума в группе III (43,3%, 58,1%, 59,0% по группам соответственно).

Таким образом, на первый план в клинической картине расстройств личности у испытуемых всех групп выступают аффективные расстройства, наиболее выраженные у испытуемых, к которым рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ. Для испытуемых данной группы также типичными являются: выраженный психический инфантилизм, патологическое фантазирование, с частой сменой сюжета, эгоцентрического характера, сохраняющееся в зрелом возрасте, выраженное агрессивное поведение. Состав испытуемых (по типу расстройств личности) по группам демонстрирует тенденцию накопления среди лиц, признаваемых вменяемыми, истерических и эмоционально-неустойчивых личностей, среди невменяемых - шизоидных личностей. Испытуемые, к которым рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ, занимают промежуточное положение.

Патопсихологические данные подвергались анализу по 65 показателям. Источником данных служили заключения экспертов-психологов по данным экспериментально-психологического исследования.

Для испытуемых первой группы характерным оказалось продуцирование конкретных ассоциативных образов в методике "Пиктограммы" (76,7% против 51,6%, 56,4% по группам соответственно, различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05). Для них была характерна завышенная самооценка (43,3% против 22,6% и 35,9% в группах II и III, различия с группой II достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05), что вполне соответствует преобладающему в группе типу расстройства личности.

Характерным отличием испытуемых группы II явилась выраженная личностная незрелость (45,2% против 30,0% и 23,1% в группах I и III, различия достоверны, t ≥ 2, P ≤ 0,05).

В третьей группе отмечались негрубые нарушения операций сравнения (38,5% против 23,3% и 19,4% в группах I и II, t ≥ 2, P ≤ 0,05), обобщения (56,4% против 23,3% и 29,0% в группах I и II, t ≥ 2, P ≤ 0,05) (методики на классификацию, исключение). Испытуемые третьей группы чаще производили операции обобщения с опорой на формальные признаки (53,8% против 23,3% и 35,5% в группах I и II, t ≥ 2, P ≤ 0,05), а иногда и на латентные, отдаленные свойства (35,9% против 3,3% и 12,9% в группах I и II, t ≥ 2, P ≤ 0,05), в 12,8% случаев испытуемые третьей группы обнаруживали некоторую паралогичность (в группах I и II случаев паралогичности не выявлено). Для испытуемых третьей группы оказались характерны грубые нарушения критичности (25,6% против 0% и 6.5% в группах I и II, t ≥ 2, P ≤ 0,05).

Личностные особенности испытуемых, определяемые при анализе данных MMPI, теста Роршаха и др., распределяясь по частоте по группам, точно соответствовали распределению типов расстройств личности.

Таким образом, отмечается согласованность показателей, полученных при экспериментально-психологическом исследовании, и клинических данных.

Анализ волевых расстройств проводился по 55 показателям, из которых 14 являлись интегративными, из них 7 - нормированными.

Использовалась собственная методика - нормированная шкала диагностики волевых расстройств (подробное описание методики см. в главе 4 и в приложении).

Волевые расстройства, занимая одну из ведущих позиций в клинике расстройств личности, определяют способность руководить своими действиями, что прямо влияет на их экспертную оценку. Расстройства личности, отличаясь сохранностью интеллекта, характеризуются т.н. "парциальной некритичностью" (Б. В. Шостакович, 1997). В этих случаях волевой признак юридического (психологического) критерия невменяемости ("ограниченной вменяемости") играет ведущую роль в экспертной оценке (Б. В. Шостакович, В. В. Горинов, 1996).

Для каждого испытуемого определялись 7 интегративных нормированных показателей (НП) - волевых действий (ВД), преодоления препятствий (ПП), преодоления конфликта (ПК), преднамеренной регуляции (ПР), автоматизмов и навязчивостей (АН), мотивов и влечений (МВ), прогностических функций (ПФ). Рассчитывался средний НП по группам, его квадратичное отклонение и доверительный интервал. Рассчитывалась достоверность различий между НП по группам. Контрольную группу составили 41 здоровых мужчин сопоставимого возраста. Величина НП прямо отражает глубину расстройства. Полученные данные отражены в таблице 14.

Таким образом, полученные данные в целом отражают накопление волевых расстройств среди психопатических личностей в сравнении с контрольной группой здоровых лиц. Для испытуемых первой группы на первый план выходит нарушение преднамеренной регуляции, для испытуемых II и III групп - выраженное по сравнению с группой I и контрольной группой нарушение прогностических функций. Эти особенности прямо указывают на снижение способности руководить своими действиями, наблюдающейся у подэкспертных II и III групп.

Таблица 14. Динамика нормированных показателей волевых расстройств по группам.

НП	Группа I	Группа II	Группа III	Контроль
ВД	0,56 ± 0,23	0,57 ± 0,24	0,53 ± 0,22	0,48 ± 0,15
ПП	0,52 ± 0,25*	0,54 ± 0,24*	0,58 ± 0,25*	0,43 ± 0,16
ПК	0,73 ± 0,26*	0,59 ± 0,30*	0,63 ± 0,29*	0,43 ± 0,14
ПР	0,71 ± 0,19* **	0,59 ± 0,18*	0,67 ± 0,16*	0,47 ± 0,18
АН	0,42 ± 0,31*	0,47 ± 0,28	0,49 ± 0,28	0,53 ± 0,17
МВ	0,43 ± 0,39	0,33 ± 0,33	0,44 ± 0,36	0,46 ± 0,21
ПФ	0,35 ± 0,32**	0,53 ± 0,30*	0,74 ± 0,33* **	0,41 ± 0,19

* - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) с группой контроля

** - обнаружены достоверные различия (t ≥ 2, P ≤ 0,05) с группой II

Анализ данных по судебно-психиатрической оценке проводился по 45 показателям.

Большинство испытуемых (86,7%, 93,5%, 89,7% по группам соответственно) ранее проходили СПЭ по эпизодам, в отношении которых им назначалась экспертиза в Центре.

В группе I 20,0% испытуемых ранее были признаны вменяемыми, в группе II - 22,6% признавались вменяемыми, 6,7% - невменяемыми, в группе III - 7,8% признавались ранее вменяемыми, 12,8% - невменяемыми. Ни в одном случае не было зафиксировано применения ст. 22 УК РФ вне Центра.

Ранее проходили экспертизу по другим эпизодам привлечения к уголовной ответственности 30,0% испытуемых первой, 29,0% и 17,9% испытуемых второй и третьей групп соответственно. Отношение вменяемых/невменяемых по группам в прошлом составило 2,25, 0,57, 1,0 соответственно, что свидетельствует о том, что до введения в практику ст. 22 УК РФ большинство испытуемых данной группы признавались невменяемыми.

В 93,5% случаев в группе II рекомендовалось амбулаторное принудительное наблюдение и лечение. В группе III принудительное лечение рекомендовалось всем испытуемым. Амбулаторное лечение рекомендовалось в 15,4%, лечение в стационаре общего типа в 33,3%, в стационаре специализированного типа в 30,8%, специализированного типа с усиленным наблюдением в 20,5% случаев.

В сравнении с прошлыми рекомендациями экспертов (если ранее рекомендовалось принудительное лечение) в первой группе отмечалась тенденция к менее строгому (МС) наблюдению (принудительное лечение не назначалось) (БС:МС=0:6), во второй группе эта тенденция сохранялась (БС:МС=2:3), в третьей группе не была выражена (БС:МС=1:1).

Таким образом, введение в экспертную практику ст. 22 УК РФ позволило более дифференцированно подходить к экспертной оценке расстройств личности. Особенностью испытуемых, в отношении которых рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ, является в целом сохранная способность осознавать характер противоправных действий и руководить ими, что позволяет говорить об их вменяемости. В то же время несоответствие условий, в которых было совершено правонарушение, индивидуальным адаптационным возможностям личности, предьявление к личности "завышенных" требований, обусловливало ситуационную декомпенсацию личностных расстройств, приводило к состоянию, в котором способность понимать значение своих действий носила формальный характер, а способность руководить ими существенно снижалась.

* * *

Изучение основных клинико-психопатологических закономерностей расстройств личности позволяет более дифференцированно подходить к их экспертной оценке. Экспертная оценка зависит от глубины личностной аномальности, ее характера (типа расстройства личности), особенностей криминогенной ситуации, в которой совершался деликт, обусловливающей степень соответствия личности субъективной сложности совокупности условий, требующих ее активных ответных реакций.

На основании обобщения вышеизложенного материала представляется возможным выделить достоверные признаки, характеризующие исследуемые группы испытуемых.

У испытуемых, относимых в группу вменяемых, расстройства личности представлены в основном истерическим и эмоционально-неустойчивым типами. Как правило, эти подэкспертные воспитывались в неполных семьях, часто родителями, злоупотреблявшими алкоголем, уже с подросткового возраста обнаруживали личностные аномалии, отражавшиеся в поведенческих реакциях. В субъективно труднопереносимых ситуациях наступала декомпенсация расстройств личности (например, многие не могли адаптироваться к условиям воинской службы). Однако, несмотря на прогностически неблагоприятные факторы, отмечавшиеся в анамнезе, эти лица достигали в итоге относительно стойкой социальной компенсации: у них была хорошая семейная адаптация, подразумевающая наличие семьи, хороших внутрисемейных отношений, достаточно высокий уровень образования (как правило, среднее специальное), стабильная трудовая занятость без снижения квалификации. Правонарушения они совершали в более старшем возрасте, часто в состоянии опьянения, как правило, ими двигали корыстные мотивы.

Несмотря на констатацию у испытуемых расстройств личности, глубина расстройств была не столь значительна, чтобы нарушить способность испытуемых осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими: отсутствие нарушений интеллекта, расстройств мышления, памяти, других высших функций, сохранность волевых процессов и способности к прогнозу, достаточная критичность обусловливали вменяемость в данной группе испытуемых.

У испытуемых, в отношении которых рекомендовалось применение ст. 22 УК РФ, преобладали личностные аномалии истероидного и шизоидного типов. Их раннее развитие протекало в относительно благоприятных условиях, однако, несмотря на это, они стремились вырваться из круга семьи, рано оставляли учебные заведения, с подросткового возраста склонялись к праздному времяпровождению, нередко рано начинали употреблять алкоголь, были членами уличных компаний, ориентирующихся на асоциальные нормы поведения. Как правило, они часто обнаруживали поведенческие нарушения и невротические расстройства, глубокие аффективные нарушения. Как следствие, их социальная адаптация была в значительной степени снижена: они имели низкий уровень образования, выполняли неквалифицированную работу, редко создавали семьи. Правонарушения они совершали в более молодом возрасте, как правило, они были направлены против жизни и здоровья лиц из их ближайшего окружения, совершались по аффектогенным мотивам, импульсивно, без предварительного планирования. В пользу применения ст. 22 УК РФ свидетельствовали также выраженная личностная незрелость, недоучет ситуации, завышенная самооценка, снижение критичности, ригидность аффективных реакций, нарушения прогностических функций.

У испытуемых, в отношении которых применялась ст. 22 УК РФ, была сохранена способность понимать противоправность и наказуемость своих действий, у них не было признаков психических расстройств, которые могли бы соответствовать компонентам психологического критерия невменяемости. В то же время на поведение испытуемых в инкриминируемых им ситуациях существенное влияние оказывали присущие их личности выраженные патохарактерологические черты, либо у них обнаруживались признаки обострения (декомпенсации) расстройства личности, которые прослеживались в период совершения общественно-опасного деяния, или испытуемые совершали повторные однотипные правонарушения. Эти особенности приводили к снижению способности осознавать фактический характер своих действий (интеллектуальный компонент) и мешали в полной мере осуществлять руководство ими (волевой компонент), а также адекватно прогнозировать последствия совершенного. Решающими в данном случае оказывались эмоционально-волевые расстройства и нарушения прогностических функций, которые существенно влияли и на способность испытуемых адекватно оценивать ситуацию, воспринимать свои действия как противоправные, что позволяет говорить о снижении способности осознавать характер своих действий.

У испытуемых, признававшихся невменяемыми, как правило, констатировались расстройства личности шизоидного круга. Они воспитывались в благоприятных условиях, в детском и подростковом возрасте обнаруживали комформное поведение, успешно учились, достигали порой при благоприятном стечении обстоятельств успехов в карьере. Однако, уже с детских лет им были свойственны замкнутость, отстраненность от общества, обусловившие неусвоение поведенческих механизмов. В зрелом возрасте они плохо адаптировались к условиям жизни, часто теряли работу, не могли создать семью. Правонарушения они совершали в результате психопатической самоактуализации собственных идей, нередко носивших навязчивый, сверценный характер, реже - по бредовым мотивам. В пользу невменяемости свидетельствовали наличие сверхценных или бредовых идей, нарушения мышления, выраженная глубина расстройства личности, сопровождавшегося нарушением социальной адаптации, выраженные нарушения критических и прогностических функций.