О себеМоя работаЛечениеБиблиотекаДневникКонтакты

Спросите доктора

Aleksandrarus

Гриша 4 года

 Aleksandrarus: Гриша 4 года   2017-12-19 10:29:45

Здравствуйте, Лев Олегович!

Моему сыну Грише 4 года и 2 месяца. Он не разговаривает.

Он средний ребенок в семье. Старшей сестре 11 лет, младшей 2 года.

Гриша родился в 39 недель. Мой возраст на момент рождения Гриши – 33 года. Беременность проходила с токсикозом, тошнота, отеки. На 24-й неделе выявили диабет беременных. Видимо в первую беременность он тоже был, т.к. первая дочь родилась 4550 гр.(рожала в России). Вторую беременность (Гришину) с 24-й недели каждый день проверяла кровь и держала диету, сахар удавалось держать в норме. После родов все прошло. Третью беременность, уже зная про возможный диабет, сразу держала углеводную диету и ребенок родился 3330 гр. Диабета не было.

Итак, поскольку малыш (Гриша) ожидался крупный, доктор предложила не доводить до слишком большого веса. Поэтому на 39-й неделе сделали стимуляцию, и вес ребенка получился 4 150 гр. Сразу после рождения 8 по Апгар, через 5 минут 9. Двойное обвитие пуповины. Закричал сразу. К груди приложили. Кормление грудью с первого дня и до полутора лет. Активный, с трех месяцев уже пытался сесть, очень уверенно держал голову, требовал, чтобы его поднимали и давали обзор. Когда сел самостоятельно, всем стало легче и в доме чуть тише. Улыбчивый, веселый, ручной, контактный, никогда не боялся людей. Пошел где-то в год и два-три месяца. Гулил, повторял звуки, начинал говорить. Спросишь, как говорит поезд, отвечал чу-чу. Собачка – гав, кошечка мяу. Мама, папа, дай, Адя (Адя это от Надя – так зовут его старшую сестру). Все повторял, бегал за сестренкой, засыпал с ней под ее боком. Все было прекрасно. Мы называли его солнечным зайчиком.

Гриша родился в США, куда наша семья приехала почти 7 лет назад, чтобы спасти нашу старшую дочь Надю у которой неоперабельная опухоль головного мозга.

В Америке медицина организована иначе: детей до года не осматривают специалисты. Смотрит только педиатр и, если считает нужным, то тогда отправляет к соответствующему специалисту. Нас ни разу никуда не направили. По мнению педиатра, все было хорошо. УЗИ после рождения не делали ни разу, невропатолог впервые увидел ребенка в 3 года 8 месяцев. Таковы особенности американской медицины. Когда я спросила педиатра, нужно ли нам до года пройти всех специалистов (как в России), на меня посмотрели, как на человека, прилетевшего с Луны. Поэтому ребенок фактически жил под пальмой.

Дальше история такова: Наша старшая дочь, как я писала, больна раком – опухоль головного мозга – глиома хиазмы.. Она больна с рождения. Первую химиотерапию мы начали, когда Наде было всего 6 месяцев. В результате проведенной в Петербурге операции, Надя полностью ослепла в возрасте 2-х лет. Через четыре года борьбы с ее опухолью мозга дома в России, (мы из Санкт-Петербурга) от нас отказались, сказав, что сделать уже больше ничего нельзя. Мы искали любое место в Мире, где могли бы нам помочь и так мы оказались в Америке, где у нас и родился Гриша. Будучи в США чужими людьми, у нас никогда не было здесь друзей, которые бы составляли наше окружение. На детской площадке, мы чужаки, для соседей тоже. Свое пребывание в США всегда рассматривали, как временное, хотелось бы жить дома в Петербурге… Да и уделять много времени поиску друзей у нас не было, т.к. мы жили Надиным лечением, операциями, химиотерапиями и т.д. в общем, сплошным госпиталем. Поэтому Гриша не играл с детьми, (он их толком просто не видел), не ходил еще в сад, а практически жил, так же как и родители рядом с сестрой в больнице. Иногда, даже от безвыходности, там ночевал. При всем при этом он оставался любознательным, добродушным, общительным и т.д.

Но в возрасте 2-х лет, ему пришлось пережить сразу несколько психологических травм. Все основные события произошли в течение двух недель, но потом продолжались еще долгие месяцы.

Когда Грише было два года (октябрь 2015 года), на его глазах бригада медиков из 10 человек увезла его старшую сестру Надю в больницу. До этого Надя испытывала сильнейшие головные боли. Она кричала от боли, теряла сознание, потом снова кричала и снова теряла сознание. И пока мы ждали скорую, кто-то из нас, взрослых тщетно пытался сделать что-то, чтобы Гриша этого не видел и не слышал.. Но, к сожалению, Гриша все слышал и ему было очень страшно. Он, по сути, переживал все вместе с нами – взрослыми. Ситуация была правда очень страшная, Надя умирала у нас на руках. Позже выяснилось, что у Нади тогда случился инсульт. Надю увезли, и мы с мужем, конечно, уехали с ней в госпиталь. Две недели меня не было дома, Надя была в реанимации, в коме, врачи боролись за ее жизнь. Муж периодически вырывался из больницы к Грише, который был дома с бабушкой (за месяц до описываемых событий, к нам приехала бабушка) и потом снова мчался ко мне и Наде в реанимацию. В тот момент я была на 38 неделе беременности нашим третьим ребенком. Сразу из палаты Надюши я поехала рожать нашу младшую дочку. Потом, с новорожденной, я вернулась домой к Грише, а папа поселился в больнице у Нади. В тот момент Гриша был очень рад снова видеть маму, смеялся, прыгал от восторга, ему было интересно смотреть на маленькую, и, если я не слышала, когда малышка плачет, он брал меня за руку и приводил в ее комнату, показывая на маленькую сестричку.

К сожалению, в то время, на Гришу меня просто не хватало. Либо меня не было дома (я с новорожденной ездила к Наде в госпиталь) либо я кормила, укачивала, либо падала без сил немного поспать. Но чаще меня не было дома, и он был один с бабушкой. Так продолжалось 2 месяца. Он очень скучал по всем и чувствовал колоссальное напряжение в семье. Вскоре, бабушка уехала в Петербург. Гриша все время видел мои слезы. Вероятно, чувствовал себя брошенным. Но поведение его все еще было нормальным. Когда я кормила малышку, Гриша ложился рядом и обнимал меня за спину. Иногда он шумел, и мне приходилось выставлять его за дверь, чтобы Кристина уснула, а он сидел, смотрел мультик и ждал, когда уложат спать его… У меня не было выхода, я была одна с детьми.

Вскоре, Надя с папой вернулись из больницы, Гриша встречал Надю, он был очень рад! Его еще легко можно было фотографировать, он прямо смотрел в камеру, улыбался и позировал.

После инсульта Надя оказалась полностью парализована и внешне изменилась до неузнаваемости. Когда ее увозили на скорой, она была худенькая, звонкая, 9-ти летняя девочка весом в 20 кг. А вернулась в инвалидном кресле, огромным парализованным подростком весом 45 кг. Но Гриша все равно принял ее. Садился к ней в ноги в инвалидное кресло и так сидел, смотрел мультики.. Но почти сразу Надю снова стали одолевать страшные боли по всему телу. Она еще не могла говорить и лишь кричала. Страшным грудным голосом, басом, криком раненного зверя. Это был очень страшный и часто продолжительный крик.. Ей было очень больно, и Гриша снова становился свидетелем ее мучений. Пока врачи не разобрались в чем дело, до нее было буквально не дотронуться, ей было больно даже коже, плюс видно было, что болело все тело. Когда мы с мужем вдвоем переодевали ей памперс (а один человек физически не мог этого сделать), Гриша крутился рядом. Его было не выставить. Он видел все ужасное состояние своей любимой сестры. И это еще ничего, но как только Наде снова становилось больно, она начинала кричать от боли этим жутким грудным криком! Ей не возможно было помочь, и выдержать ее муки даже взрослому человеку было очень сложно. Так больно было Наде, и так страшно было всем, кто находился тогда рядом с ней, особенно Грише. Бабушка к тому времени уже уехала в Петербург, и никто не мог отвлечь или спрятать Гришу в другой комнате. В итоге, Надя кричала от боли, муж кричал на меня, я на мужа, а Гриша кричал от страха. Наш с мужем крик – это была боль за Надю, боль за Гришу и страх за них обоих, и еще наша беспомощность перед Надиным состоянием и сдавшие нервы. А Гриша в этот момент хватался за наши ноги от страха, просился на руки, и истерически плакал от страшного испуга. В такие моменты, его глаза были полные ужаса и, иногда он не знал, забиваться ему в угол или бежать к нам. Потом еще долгие месяцы мы снова провели с Надей в больнице, и опять Гриша наш верный спутник, потому что его не с кем было оставить. Мы с мужем одни в этой стране. Грише в тот момент было где-то 2 года и 2-3 месяца. Но эта ситуация продолжалось и дальше.

Когда мы были в больнице, то все выглядело так: в двойной коляске, спала малышка Кристина, и сидел пристегнутый в сиденье Гриша с айфоном в руках (иначе он хотел бегать…) У нас не было другого выхода. Наде надо было делать процедуры, поднимать ее, разговаривать с врачами.

Дома огромное напряжение, я плакала целыми днями, даже когда кормила Гришу супом, у меня лились слезы от боли за старшую дочь.

Через полгода, Наде стало чуть-чуть легче, мы с мужем немного стали приходить в себя и посмотрели, наконец, в сторону Гриши. Казалось, он был такой же шустрый мальчик, только не говорил… Но, когда еще через несколько месяцев к нам приехал дедушка, он сказал, что Гриша выглядит сердитым, вечно недовольным, нервным и не управляемым… Раньше такого мы совсем сказать не могли. Я обиделась на дедушку, что он так говорит про Гришу, и встала на защиту сына, сказав, что последние 8 месяцев ребенок вместе с нами жил в аду. И только сказав это, я поняла, что действительно пережил Гриша, и что с ним и правда, что-то не то. Он изменился. Стал более нервным, при малейшем испуге хватался за папу, все время просился на руки, не очень хорошо концентрировался на занятиях. Очень мало улыбался. Игры с другой стороны могли его отвлечь, но как только его начинало что-то тревожить, начинал истерически плакать, волноваться, проситься на руки, крепко обниматься. Когда начинала плакать маленькая Кристина, он теперь тоже очень пугался и тоже начинал истерически плакать. Он до сих пор не выносит плач, сразу закрывает уши руками и тоже может начать плакать.

Мы начали заниматься Гришей. Спросили педиатра, ее мнение. Она направила нас в институт, где занимаются подобными проблемами. Параллельно пошли в американскую школу. Школа еще больше усугубила ситуацию. Гриша хуже стал понимать обращенную речь, а английскую так вообще не понимал. В школе он стал еще больше закрываться. Его не понимали, он ничего не понимал, он видел, что им не довольны и ему не рады, его не любят. Предпочитал играть там только с одной воспитательницей (помощница учителя), т.к. чувствовал, что она одна хорошо к нему относится, но она была не каждый день. Основная учительница, как я видела, просто не любила Гришу. Как говорится, не приняла его. В общем, Гриша стал изолироваться. Начались вещи похожие на аутизм. Кручение, цыпочки, хи-хи, плохой зрительный контакт. Медицинская сторона нервировала меня страшно. Американская система медицинских страховок и вся мед система в целом, как будто нацелена на то, чтобы ребенок не получал помощи. С онкологией они ассы – делают науку, развивают фармакологию, зарабатывают деньги, но что касается Гриши, мы научались. После обращения в этот институт, только через 5! месяцев мы получили первую встречу с невропатологом. Я просила сделать нам ЭЭГ, МРТ, анализы, рассказывала Гришину историю, но прошлое Гриши их не интересовало. Направлений на обследования мне не давали. Тянули и тянули время. Сдали первые анализы, и сказали что следующая встреча по результатам крови, через 3!!! месяца. Нас поставили на очередь, чтобы провести оценку Гриши на предмет аутизма. Еще через полгода была-таки проведена эта оценка и Грише, конечно, был поставлен диагноз аутизм. То, как проходила эта оценка через переводчика – это отдельная история. Здесь вообще почти всем русским детям ставят аутизм.. Потом, для американцев не существует понятия сложности двуязычной среды для иностранных детей, ОНР, ЗРР, ЗПРР, психологической травмы и т.д. аутизм и все. Кровь пришла в норме, анализы на генетику в норме. Теперь следующая встреча с невропатологом только в январе 2018.

За это время я нашла другого невропатолога. Направление на ЭЭГ он мне тоже давать не хотел, говоря, что это аутизм и надо просто заниматься. Прошлое Гриши его тоже не интересовало. Занимайтесь, - говорил нам доктор, - АВА терапией, отдавайте в спец школу для аутистов... и все. Но, мне все же кажется, что для решения любой задачи, необходимо знать все условия, а ребенок у нас НЕ обследованный абсолютно! В общем, я выжала-таки из этого доктора направление на ЭЭГ.

Потом, действительно, очень сложно представить, что тогда происходило в нашей семье. Многие мне не верят, потому что, не видели и не жили тогда с нами. Американские невропатологи говорят мне, что дети очень легко приспосабливаются и адаптируются и, что я прекрасная мама, и наверняка делала все для Гриши, просто у него аутизм, который проявился в 2 года – это типично, вот и все. И не надо думать, что в чем-то есть моя вина. Да, я понимаю, что 18-24 месяца может проявиться аутизм, я понимаю, что дети адаптивные, но длительный стресс, ряд испугов до истерики, зрительные и слуховые травмы, потрясения, полная педагогическая и родительская запущенность, все это - нельзя не принимать во внимание?! Именно поэтому, чтобы картина была максимально полной, я так подробно описала Вам всю ситуацию, которая происходила тогда в нашей семье.

В общем ЭЭГ (видео ЭЭГ 24 часа) показало судорожную готовность. Институт после этой новости (я им сообщила результаты) взбодрился и даже назначил нам МРТ. МРТ ожидается в декабре, но результаты мы получим только в январе 2018.

Так прошел почти год..

Итак, начало печальных событий – октябрь 2015. В том же октябре 2015 года, за 5 дней до инсульта Нади, Гриша получил две прививки: от гриппа и Гепатита А. От гриппа предыдущая прививка была сделана в апреле того же 2015 года! Получается две за один год..

Что я делала параллельно. С августа 2016 года невропатолог из Петербурга (мы общались по скайпу), назначала нам различные препараты: пантогам, эдас, глицин, фенибут (на фенибуте Гриша начал спать – у нас была большая проблема со сном – сон был тревожный и спал Гриша мало, уложить можно было только в обнимку), тенотен, танокан, магнеБ6, пикамилон, нейромультивит, симакс, актовегин, кололи кортексин (если все-таки нужно, могу расписать все дозы за целый год, но видимый эффект был только от фенибута). Пробовали разное, иногда Гриша становился более сконцентрированным, но, многие препараты, такие как пантогам, например, наоборот стимулировали его еще больше, он мог истерически плакать, выгибаться, никого не слышал, просто кричал и его не возможно было успокоить . Что заметили мы с мужем: лишь когда Гриша хорошо высыпался и успокаивался, он становился и более сконцентрированным и в глаза хорошо смотрел и кушал лучше. Мы совместно с петербургским невропатологом, сделали вывод, что если Гришу расслабить, успокоить, то он становился нормальным ребенком. Но кроме фенибута и иногда глицина ему особо ничего не помогало. По-прежнему прерывистый сон ночью, позднее засыпание (после 23 или даже 00 часов или даже 1 часа ночи), независимо от того, был ли дневной сон или нет. «Укладки» Гриши могли длиться по 4 часа! Потом все равно мог проснуться ночью и «гулять». Включал свет, хотел играть, гулил, хотел смотреть мультики на айфоне. Помогал бассейн, старались водить его несколько раз в неделю. Гриша там выматывался, выплескивал все эмоции, радовался и потом лучше спал.

В августе 2017 года, я нашла где сдать анализы на тяжелые металлы. Кровь и волосы. Показало норму, ничто не превышает. А потом я обратила внимание, что какого-то вещества почти совсем нет, т.е. он гораздо-гораздо ниже нижней границы нормы. Это Литий. По американской сетке, интервал стоит от 0,007-минимум и до 0,020 – максимум. А у Гриши написано так: НИЖЕ, чем 0,004 – почти нет. Стала читать про Литий: оказывается, играет важную роль в работе центральной нервной системы. При нехватке лития в организме может быть и бессонница, и депрессии, и настроение резко меняется и еще много-много всего. Интересная информация есть об этом на некоторых американских сайтах, на наших нашла меньше.

Проконсультировавшись с альтернативным педиатром, начали принимать детскую настойку лития – три капли в день. Это сапплиментарная форма, не токсичная. Это не форма карбоната лития или цитрата лития , а это настойка, специальная детская форма. Принимать начали неделю назад. Будем увеличивать по капли в неделю, до 10-ти капель. Через два месяца сдадим анализы и проверим уровень лития в крови. Пока про эффект ничего сказать не могу. Еще он принимает мультивитамины, фолиевую кислоту (метафолин) с В12 (метилкобаламин).

С этого года, Гриша сменил школу, теперь это класс для особенных детей, ему там комфортно. Его там любят, никто не смотрит на него презрительно, хотя он по прежнему ничего особо там не понимает. Но ему показывают картинки, объясняя, что сейчас будет.

С сентября начали ходить на гимнастику (занимается индивидуально, тоже как особенный ребенок). Тот большой супер институт, куда мы пришли в начале, обещал нам и логопеда и специалиста по моторике и АВА терапевта, но никакой помощи от них почти за год, мы пока так и не получили. Поэтому, пару недель назад, терпение лопнуло, и я нашла простого логопеда и что-то типа ЛФК вместе с мелкой моторикой. К сожалению, слишком много времени потеряно, ведь почти год нас кормили обещаниями в том институте. Сейчас, логопед (американка) пытается стимулировать речь, занимается звукопостановкой. Английский язык для Гриши по-прежнему чужой и ему легче, когда я рядом и перевожу. Но терапевтам больше нравится заниматься без родителей, дети тогда более организованны. В общем, о том, чего от него хотят, Гриша догадывается по эмоциям, жестам, настроению. И я чувствую, что реальной пользы от этих занятий не будет. Но, тем не менее, хоть что-то. Со мной Гриша заниматься любит, но этого мало и у нас трое детей, поэтому регулярными занятиями наши уроки не назвать. Гриша любит заниматься, любит делать поделки, собирать пазлы, цифры, сортеры, машинки, поезда, листает книжки. Любит музыку. Любит бренчать на синтезаторе и пытается играть на бывшей Надюшиной скрипке. Может даже немного послушать, когда я ему читаю. В целом, мы видим улучшения с тех пор, как мы за него схватились. Я научила его дуть, делала логопедический массаж, теперь он может дунуть в дудочку и задуть свечку, раньше не мог. Но моих усилий, конечно не достаточно, я не логопед... но мы продолжаем заниматься.

С июня этого года начали остеопатию. Провели 8 сеансов. Гриша стал спокойнее. Но, кажется, что курс кортексина (летом мы прокололи кортексин) потом все сбил.. Гриша снова стал более нервозным, ухудшился сон. Больше, мне кажется сыграли роль больные уколы – дали дополнительный стресс, т.к., конечно он много плакал тогда, бедняжка.

С октября делаем БОС терапию. Провели уже 11 сеансов по 4 минуты. Поведение стало значительно лучше, гораздо лучше стал фокусироваться, всем интересуется, взгляд стал более открытый, глаза расслабились. Улыбается. Начал хохотать. Бывает правда, смех, причину которого я уловить не могу, но это сейчас случается очень редко. И тем не менее, в целом, я вижу, что что-то сдвигается. Обращенную речь понимает не всю. Но уже гораздо лучше! По прежнему не говорит. Спать стал гораздо больше. В период самого большого стресса и где-то до лета этого года, Гриша мог спать 4 часа ночью, и может быть час днем, если удавалось уложить. Как будто бы у него просто не было потребности. Он просто не мог уснуть. Скакал, хихикал, голова на подушке, а ноги под потолком. Но, не поспав, он конечно, становился нервным, неуправляемым, плохо ел, случались истеричные припадки: мог упасть и начать стучать ногами в стенку, плакать и кричать. Поспав же, он становился хорошим, чудесным, сладким мальчиком. Положительные изменения со сном стали происходить, когда мы начали остеопатию, а потом БОС.

Относительно речи. Сложно сказать, когда мы стали замечать, что речь больше не развивается и стала затухать, мы были очень заняты Надей. Но, нам с мужем кажется, что все стало происходить в тот страшный для всей нашей семьи период. Сейчас, когда Гриша пытается что-то сказать, то вся его шея очень сильно напрягается, и он весь напрягается. Шепотом бывает, шепчет мне что-то на ушко перед сном, может тихо сказать папа. Но больше это не четкие слова, а лишь попытки что-то сказать, при этом очень тихо. Однажды, когда Гриша спал и был очень расслаблен, он во сне сказал МАМА. Абсолютно нормальным голосом, спокойно и ровно, без напряжения. Обычным голосом ребенка 3,5 лет. Тогда, я впервые услышала нормальный голос своего сына. Сейчас Гриша стал менее тревожным, был период, нам помогал фенибут, сейчас вижу, что БОС терапия помогает. Американцы говорят – аутизм. Но Гриша очень ручной, любит пообниматься, всегда поцелует, может помочь сестренке раздеться, если попрошу, не боится новых мест, поездок, людей, начни с ним играть не знакомый человек – Гриша будет с ним играть, нет ритуалов, гораздо лучше стал смотреть в лицо и глаза. Он может быть взрывным и нервным, но это происходит тогда, когда его не понимают или ругают. Например: разыгрался и в порыве игры случайно, порвал мне цепочку на шее. Я рассердилась. Показываю ему цепочку и говорю: Ну, что же ты сделал?

Он все понял, очень расстроился, закричал, заплакал, убежал, забился на диване и плачет.. Мне стало стыдно, подошла, обнялись, поцеловались, помирились. Для него очень важно помириться.

Обнимались с Гришей как-то (Гриша любит обниматься), и вдруг я услышала еле разбираемое МАМА – очень тихим шепотом.. А когда его тискал, буквально защекотал, папа, Гриша, отпихиваясь и смеясь, вдруг сказал: Ну, папа! Тоже тихо, не очень уверенно, но мы разобрали. Или еще пример, гонялась за ним по дивану, чтобы надеть носки (смеялись и играли), так он перелезая через диван и удирая от меня, боясь быть настигнутым, сказал: что-то типа: Ой-ой! Т.е., когда ему очень хорошо, он расслабляется, что-то из речи прорывается, но очень не громко, почти шепотом.

Когда устает – гудит и хнычет. Т.к. он не говорит, то объясниться ему очень сложно. Вот он иногда и расстраивается. Я все понимаю, и вижу, что проблемы у нас есть. Очевидная задержка речи, задержка в развитии.. Но может быть это остановка в развитии, вследствие психологической травмы и длительного стресса? Запущенность ребенка? Он жил все это время в стрессе, в своих страхах. Почти год, с ним никто толком не разговаривал, не гулял на площадке, не играл, во время поездок в госпиталь и в машине ему давали айфон, чтобы он не кричал, не будил маленькую Кристину и не беспокоил Надю, т.к. от криков у нее начинались головные боли и могло подняться давление. А сейчас я думаю, так он и не кричал особо… он ведь таким образом просто хотел общаться. Просто он мальчик и шумный. А мы ему сразу айфон… А потом, он и сам стал нами манипулировать, получая через крик айфон с мультиками…Сейчас у нас мультики только по ТВ.

Кроме того, дома ведь у нас русский, а в школе английский. И от этого, наверное, у него в голове полный кавардак. Когда я занимаюсь с ним на русском, то вижу, что ему комфортно, он показывает картинки, дает предметы, выполняет команды. Скажи я ему то же на английском, ничего не сделает. Т.е. развития на английском практически не происходит, и даже стопорит его.

У Гриши нет нормального мальчикового детства, он растет без детишек вокруг, почти без праздников, в школе нет понятного ему общения на русском языке. Больницы, болезнь сестры, напряженная обстановка в семье, рождение младшей сестренки и т.д. – наверное сыграло свою роль? Младшая сестренка бегает за ним хвостом и пытается им командовать. Она и хочет играть с Гришей и, в то же время, отбирает у него, все, во что он играет. Шумная, с крепким характером, она сильнее Гриши. Но может и поцеловать его и угостить.

Где-то за последний год, когда мы взялись за него, Гриша начал улучшаться, но очень активная помощь ему конечно, еще нужна. И видимо на русском...

Нам очень важно понять главное, нужно ли с ним работать, как с аутистом, или забыть про это и просто привезти его в Россию, отдать в русский сад, загрузить его русскими логопедами, дефектологами, окружить русскими детьми и дать ему возможность проживать нормальное активное интересное детство? В Америке, мы, к сожалению, этого ему предоставить не можем… Нужна ли ему АВА терапия? В США она как раз сильна. Или может быть снимать стресс, прорабатывать детские травмы, страхи? Помимо логопедов и дефектологов, конечно. Может быть лечебный гипноз? Я читала, Вы занимаетесь лечебным гипнозом в том числе. Могли бы Вы попробовать поработать с Гришей, если мы окажемся в России?

В Америке, мы живем, по сути, в деревне. Жизнь Гриша видит по телевизору. В смысле развития детей, страна очень ограниченная. А ему нравится все новое, он любознательный, любит смотреть телевизор, когда показывают Петербург, Москву, как ездит транспорт, праздники, людей… Все это время, мы не могли привезти Гришу домой в Петербург, из-за здоровья нашей старшей дочки. Мне бы тогда пришлось оставить Надю с мужем в Америке и уехать вместе с Гришей и Кристиной в Россию, а морально мне это очень сложно. Тогда Надя была в очень плохом состоянии. Сейчас ей уже лучше, все еще продолжается химиотерапия, но к этому за 11 лет мы уже привыкли. Главное, что после инсульта встали. Поэтому, все чаще встает вопрос в нашей семье, можно ли спасти, вытащить нашего Гришу, запустить его речь, если привезти его в Петербург и погрузить его в единую языковую среду, активно подключить всех специалистов, начать заниматься с психологом, в том числе снимать психологические травмы и т.д.

Вот такая у нас проблема.

Мне крайне важно услышать Ваше мнение, и я буду очень признательна за Ваш ответ!

Огромное спасибо за уделенное мне время.

С искренним уважением,

Александра Чернокнижная.

 drLev:    2017-12-23 17:51:35

Добрый вечер!

Клиника у ребенка, действительно, аутистическая. Поэтому нужно сделать несколько важных шагов, чтобы ребенку стало лучше.

1. Оценить глубину аутизма - в США используется специальная шкала, CARS

2. Оценить характер аутизма - каннеровский, эндогенный и т.д. Исключить генетическую патологию.

3. В зависимости от а) характера б) глубины в) доминирующих симптомов начать фармакологическое лечение аутизма

4. Начать реабилитационную работу. В том числе АВА будет неплохой помощью на первом этапе. И TEACH.

Я сам лечением аутизма не занимаюсь, у меня нет клиники.

Всех, у кого диагностирую аутизм, отправляю в НЦПЗ РАН на Каширское шоссе, 34

 Aleksandrarus: Гриша 4 года   2017-12-25 09:25:31

Здравствуйте, доктор,

Большое спасибо за Ваш ответ!

Часть генетических анализов проведена, но еще возможно провести более подробное исследование.

Но, все же, как Вы считаете, зная особенности развития детей с аутизмом: обучение такого ребенка в единой языковой среде, может облегчить понимание и ускорить развитие речи? В нашем случае, Гриша неизбежно слышит два языка (в школе и с терапевтами английский, а дома только русский) - кажется, что его это путает и тормозит... Будет ли ему легче, если обучение, все терапии и окружающая среда будут только на русском? Если мы привезем его в Санкт-Петербург?

Исключить русский язык в семье, находясь в США, мы не можем, поэтому здесь у него неизбежно два языка. На сколько сильно, по Вашему мнению, двуязычие может сказываться на таком ребенке?

И еще вопрос, может ли у Гриши присутствовать психологическая травма (в результате всех описываемых мной в предыдущем письме событий)? Допустим в дополнение к аутизму... И стоит ли попробовать проработать эту травму, если Вы ее видите в нашем случае. Например работая с психологом или применяя лечебный гипноз?

Благодарю Вас за уделенное мне время.

С уважением,

Александра.

 drLev:    2018-01-01 20:51:57

Добрый день!

1. Основой лечения для ребенка будет дифференцированное применение антипсихотиков. В США так лечить не умеют... Поэтому поездка в Петербург, вероятно, разумное решение. Только сторонитесь, пожалуйста, многочисленных экспериментальных видов терапии, которые там в последнее время расцвели. Стоят они дорого, а помогают плохо. Вы едете, чтобы подобрать терапию.

2. Гипноз при аутизме может нанести непоправимый вред, не рискуйте!

3. На фоне детского психоза психологические травмы... не верю сильно. Хотя у вас ситуация, прямо скажем, непростая.

4. Здоровые дети прекрасно осваивают два языка. Проблемы с речью - следствие аутизма.

 Aleksandrarus: Гриша 4 года   2018-01-04 08:42:00

Здравствуйте, доктор!

Большое спасибо за Ваш ответ! Для нас это было крайне важно.

Желаю Вам всего наилучшего в новом году!

С искренней благодарностью,

Александра.

 drLev:    2018-01-09 15:03:59

Вас тоже с Новым годом! Удачи!

Только для Aleksandrarus: Написать новое сообщение