ИНТЕРНЕТ-АДДИКЦИЯ: НОВЫЙ ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН. ПОДХОДЫ К ДИАГНОСТИКЕ И ЛЕЧЕНИЮ

Резюме: в работе в дискуссионной форме обсуждаются различные аспекты нового для клинической психиатрии состояния – интернет-аддикции. Автором выявлены присущие исключительно интернет-аддикции феномены: влечение к бесцельному проведению времени в сети, использованию далеких от реальной жизни виртуальных образов, к сетевым играм, созданию вредоносных программ. Описаны возрастные особенности пользователей Интернета. Определены критерии группы риска по формированию интернет-зависимости.

Ключевые слова: интернет, интернет-аддикция, дети, подростки, психические расстрой-ства, психотерапия.

Проблема интернет-аддикции («internet-addiction», «pathological internet use») начала выри-совываться в 1996-1997 гг. (по крайней мере, именно к этому периоду относятся первые публикации на эту тему), но до настоящего времени нет единодушного мнения о правомоч-ности самой постановки этого вопроса. В начале работы по интернет-зависимости (O’Reilly M., 1996; Eppright T. et al., 1999) носили исключительно дискуссионный характер. Как ука-зывали первые исследователи в данной области (Young K. S., 1997), это связано в основном с тем фактом, что в рамках современных подходов к синдрому зависимости учитываются прежде всего биохимические признаки зависимости, обусловливающие возникновение аб-стинентных состояний, повышение толерантности, утрату контроля за приемом веществ, вызывающих зависимость. Собственно поведенческие составляющие зависимости, выявля-емые при исследовании пациентов с интернет-аддикцией, более соответствуют критериям расстройств привычек и влечений. В реальности, как подчеркивают составители и коммен-таторы МКБ-10, расстройства влечений (F 63) – клинически более широкая диагностическая группа, чем это нашло отражение в классификации: она закономерно должна была включать в себя злоупотребление и алкоголем, и наркотиками (F 10 – F 19), и расстройства приема пищи (F 52), и аномальное сексуальное поведение (F 65), однако эти расстройства выделены в самостоятельные группы скорее всего, в угоду традиции (Дмитриева Т. Б., Голланд В. Б., Казаковцев Б. А., 1998).

В ряде работ, где авторами были выявлены у групп пользователей признаки зависимости, соответствующие критериям DSM-IV (Young K. S., 1997; Pratarelli M. E. et al., 1999; Shapira N. A. et al., 2000) – бесконтрольность использования, значительное стрессовое воз-действие, сопряженность с финансовыми проблемами, социальные и учебные трудности, провокация симптомов, характеризующих гипоманию, – исследователи оперировали крайне малыми выборками и не прибегали к клиническим и экспериментально-психологическим методам исследования. По мере роста интереса к проблеме стало ясно, что полноценное изучение феномена интернет-аддикции невозможно провести иначе, чем с применением Интернета в качестве инструмента исследования (Galanter M., Brook D., 2001).

Настоящее исследование носит пилотный характер. Оно охватило 1113 посетителей сервера «Трудные дети» (www.otrok.ru) в возрасте от 7 до 83 лет, анонимно ответивших на вопросы размещенной online анкеты. Учитывая особенности Интернета и отсутствие обрат-ной связи с анкетируемыми, полученные нами данные могут носить предварительный, оце-ночный характер для формулирования задач и выбора методов дальнейших исследований.

Нам представляется особенно важным поставить вопрос в самой широкой формулировке: является ли Интернет качественно иной формой взаимодействия индивидуума с окружающей средой, и если да, какие патологические варианты способна она принимать, и есть ли способы предотвратить указанные негативные последствия.

Немногочисленные исследования в области интернет-зависимости носят пока пред-варительный характер, скорее намечают цели и задачи, стоящие перед учеными, столкнув-шимися с новой патологией. В одном исследователи единодушны: интернет-зависимостью страдают почти исключительно лица молодого возраста (Brener V., 1997; Griffiths M., 1997; Shaffer H. J. еt al., 2000).

В нашем исследовании из 1113 человек, принявших участие в опросе, моложе 10 лет были 19 респондентов (1,7%), от 11 до 18 лет – 242 (21,7%), от 19 до 30 лет – 561 (50,4%), в возрасте 31-50 лет – 284 (25,5%), старше 50 – 7 человек (0,6%), что отражает общую тенденцию – три четверти интернет-пользователей составляют люди молодого возраста. Поэтому гипотеза о возникновении интернет-аддикции у молодежи, возможно, отражает только возрастной состав пользователей сети.

Большинство авторов сходятся во мнении, что главным объективным критерием, свидетельствующим об интернет-аддикции, является время, проведенное в сети.

Полученные данные красноречиво свидетельствуют о максимальной активности молодых респондентов, указывая на возраст как фактор риска формирования интернет-аддикции.

Ниже мы отдельно остановимся на факторах, предрасполагающих, на наш взгляд, к интернет-аддикции, и попытаемся проанализировать некоторые варианты ее реализации.

Выделенные нами факторы являются неотъемлемым признаком функционирования Интернета как информационного поля, охватывающего практически всю планету. Они неотделимы от самой идеи, положенной в основу создания сети. Многие из этих факторов не являются сами по себе предпосылками к интернет-аддикции, но, действуя в совокупности друг с другом и главное – с личностью пользователя, они способны провоцировать формирование интернет-зависимости.

Фактор 1. Интернет – глобальная система доступа к информации

Информационные ресурсы, доступные пользователям Интернета, поистине безграничны. Каждый может найти для себя в сети необходимую ему информацию, представленную в любом из технически существующих форматов – текстовом, аудио, видео и других. Информация может носить научный, общественный или сугубо частный характер.

Одной из основных проблем получения информации в Интернет (как и в других информационных системах) является ее достоверность и возможность проверки пользователем этой достоверности. Это особенно важно, поскольку у большинства источников информации в сети нет пока той репутации, которая сложилась у off-line источников (газет, телевидения, издательств, радиоканалов) за долгий период их существования. Отчасти это компенсируется активной экспансией уже существующих систем доступа к информации в сеть, созданием ими своих on-line версий, отчасти – работой администраторов поисковых систем, но в большей степени это ложится на плечи самого пользователя.

Несомненным достоинством сети является потенциальная возможность каждого пользователя размещать в ней собственную информацию и делать ее доступной для неограниченного числа других пользователей. Важнейшим фактором, определяющим экспоненциальный рост информационных ресурсов сети, является то, что сеть – это самое демократичное средство массовой информации, не требующее никаких капиталовложений и доступное каждому. Еще одним достоинством информационных ресурсов Интернета является теоретическая возможность обратной связи между пользователем и предоставившим информацию субъектом.

Таким образом, пользователю предоставляется возможность заявить о себе, сообщить посетителям своего ресурса необходимые, с его точки зрения, сведения частного, рекламно-коммерческого, общественного характера. Колоссальный объем информационных ресурсов оборачивается в конечном итоге проблемой выбора достаточно информативных и достоверных ресурсов.

Обращает на себя внимание смещение интересов пользователей младшего возраста к бесцельному проведению времени в сети, пользователей старшего возраста – к поиску информации о своих увлечениях, в то время как большинство респондентов среднего возраста активно используют сеть в качестве источника информации для работы и учебы, а также для общения (максимальный показатель – 54% респондентов). Это еще один важный фактор, предрасполагающий к формированию зависимого поведения.

Фактор 2. Интернет – средство коммуникации

Интернет является универсальным средством коммуникации, сочетающим возможность пересылки текста (графики, звука, видео) в форме электронной почты, фактически соответствующей возможностям обычных почтовых отправлений, форумов, досок объявлений, в том числе снабженных поисковыми системами, и общения в режиме реального времени (например, чаты, ICQ). Особенностью общения в режиме реального времени являются возможность одновременно поддерживать связь сразу с несколькими собеседниками, общедоступность этого контакта, возможность выбора аудитории и темы для дискуссии.

Важным элементом общения on-line являются анонимность и способность выступать в роли, невозможной в реальной среде. Опыт показывает, что большинство чатов и форумов имеют довольно постоянную аудиторию, являясь своего рода on-line клубами по интересам. При этом совершенно исчезает фактор места, общение не требует личного знакомства и, как правило, не предполагает его вне сети, что снимает целый ряд психологических барьеров, позволяет высказываться в соответствии со своими взглядами, дает неограниченную возможность самовыражения в диалоге.

Очевидным лидером среди форм коммуникации оказалась электронная почта. Сравнение показателей ее использования с данными об общении респондентов в сети показывает, что многие не воспринимают электронную переписку в качестве формы общения либо используют почту как источник получения информации (например, рассылок). Наибольшей популярностью среди форм коллективного общения пользуются форумы, вероятно, благодаря тому, что сообщения на них могут храниться неограниченно долго. Создание своего ресурса более характерно для пользователей среднего возраста – возможно, из-за наличия жизненного опыта и желания поделиться собственными достижениями, профессиональными наработками.

On-line-коммуникация обладает известным деперсонифицирующим потенциалом, дает возможность пользователю присутствовать при диалоге других, не вмешиваясь в него, оставаясь незамеченным. Коммуникация в режиме реального времени позволяет индивидууму менять роли, входя в аудиторию под разными именами и создавая различные виртуальные образы, что помогает отрабатывать коммуникационные навыки и коммуникационные стратегии. Обратной стороной этого процесса является именно фактор деперсонификации, вернее, подмены собственных аутоидентифицирующих факторов сконструированными виртуальными. Этот процесс мы обозначили ниже как метаперсонификация.

Фактор 3. Интернет – метаперсонифицирующая среда

Интернет, как никакое другое информационное пространство, предоставляет пользователю возможность оставаться (в известной степени) анонимным. Однако, как и в любой системе, проблема идентификации пользователя должна быть решена. Поэтому пользователю предоставлено полное право выбирать себе имя (имена) по собственному усмотрению и создавать в ходе работы свой неповторимый виртуальный образ, соответствующий имени. Этот образ будет восприниматься другими пользователями как исходная данность, в то время как они прекрасно осведомлены о возможном несоответствии сконструированного виртуального образа реальному лицу, создавшему его. Так, никто не может воспрепятствовать назвать незримому собеседнику, находящемуся (возможно) на другом конце планеты, другое имя, возраст, пол, профессию и социальное лицо, совокупность которых сформирует совершенно далекий от действительности виртуальный образ. Образ, как это свойственно образам литературных героев, начинает жить и развиваться, преломляясь в сознании воспринимающих его лиц. Существенное отличие данного образа от литературного или театрального – его принципиально неограниченная протяженность во времени, динамичность, незавершенность.

Достоинством и манящей привлекательностью данного процесса является ничем не ограниченная возможность творческого самовыражения, самоконструирования, не требующая притом существенных затрат. Легкость полного перевоплощения чарующе мила. Перспектива отождествлять себя (временно или постоянно, в контакте со всей интернет-аудиторией либо с ее определенной частью) со сконструированным образом дает простор для безграничного самовыражения и реализации своих самых сокровенных фантазий. Как следствие, метаперсонифицирующая среда сети является притягательной для лиц с психическими расстройствами. Допускается параллельное существование нескольких виртуальных образов, порой абсолютно несхожих, соответствующих одному реальному пользователю и по-разному раскрывающих грани его “Я”. Фактически их число ограничено только осями аутоидентификации субъекта, по каждой из которых он вправе выбирать любую из точек континуума идентифицирующих параметров.

В нашем исследовании большинство пользователей (87,5%) признали, что имеют 2 или более никнеймов, а 62,8% сообщили, что часто оставляют в сети вымышленные истории «из жизни». Последний факт позволяет предположить, что в этих историях в качестве реальных преподносятся желаемые события.

Фактор 4. Интернет – поле для коммерции, источник обогащения

Особенность Интернета как поля для коммерческой деятельности обусловлена его открытостью, в качестве системы доступа к информации. Коммерческая деятельность в Интернете развивается по ряду направлений, непосредственно или косвенно относящихся к работе самой сети. Непосредственное отношение к работе сети реализуется в создании интернет-ресурсов, извлекающих доход путем рекламы других сайтов, провайдерской деятельности, услуг по созданию web-страниц, программной продукции. Косвенное отношение к сети реализуется в создании on-line-ресурсов, имитирующих обычные виды коммерческой деятельности: рекламные страницы, интернет-магазины, интернет-аукционы, электронные доски объявлений, интернет-биржи и т.д.

Легкость доступа к интернет-ресурсам является определяющим фактором расширения интернет-коммерции и, как следствие, доступности ее для широких слоев пользователей. Дополнительным фактором является электронная система расчетов и неполный контроль со стороны государства за коммерческой деятельностью в сети. Это делает интернет-коммерцию особенно привлекательной для молодых пользователей, включая пользователей подросткового возраста, обеспечивая, в узком смысле этого слова, их социализацию, а нередко – профессиональный, карьерный и материальный рост. С другой стороны, ограниченность сферы деятельности сетью несет отрицательную десоциализирующую нагрузку.

Наибольшие перспективы роста (по оценкам экономистов) сегодня имеются для интернет-магазинов, использующих электронные системы расчетов с покупателями (web-money, кредитные и депозитные карты). Однако в нашем исследовании только 62 человека (5,6%) указали, что делали покупки в сети, а 118 (10,6%) оплачивали через Интернет услуги (прежде всего связи).

Фактор 5. Интернет как поле для профессиональной деятельности

В настоящий момент все более широко развивается профессиональная деятельность в сети. Она инспирируется в первую очередь высокими возможностями Интернета как средства коммуникации. В настоящем контексте представляется необходимым остановиться на осуществлении профессиональной деятельности в сети и на пользовании услугами on-line. В процессе работы в сети ее участниками становятся как непосредственные исполнители (специалисты), так и их заказчики (пользователи сети, потребители услуг), что является фактором, стимулирующим обращение к сетевым ресурсам, а значит, косвенно влияющим на формирование зависимости.

В качестве примера рассмотрим осуществление медицинской, и, в частности, психолого-психиатрической помощи в on-line-режиме. Характер этой деятельности в определенной степени ограничен отсутствием непосредственного контакта с пациентом, что фактически приближает ее к режиму консультирования по телефону. Дополнительным положительным моментом является в данном случае подключение автоматизированных систем тестирования.

Практически неограниченные возможности дает on-line-консультирование при выполнении скрининговых исследований, например, при психологическом обследовании больших коллективов, находящихся на значительном удалении. Современные диагностические методики могут быть легко реализованы в on-line-режиме, что позволяет произвести отбор лиц, требующих очного консультирования.

Важным для пользователя является возможность получить совет от специалиста, находящегося вне его места пребывания. С другой стороны, сохраняются анонимность и конфиденциальность предоставленной информации, хотя, к сожалению, последняя, как правило, оказывается недостаточно полной.

Таким образом, ближайшее будущее online-консультирования, определяют предварительная диагностика и решение вопросов о необходимости очной консультации, выбор специалиста и приоритетных направлений дальнейших диагностических и лечебных мероприятий.

Накопленный рядом клинических подразделений положительный опыт в использовании интернет-консультирования лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией, а также другими психическими расстройствами и соматической патологией, свидетельствует о благоприятных перспективах развития on-line-консультирования (Galanter M. et al., 1998; Budman S. H., 2000; Cunningham J. A. et al., 2000; Galanter M., Brook D., 2001). Однако Cunningham J. A. et al. (2000) зафиксированы случаи обращения за психологической консультацией on-line с последующим отказом от иных форм психологической помощи.

В ходе эксперимента, осуществленного в 2003-2013 гг. специалистами Отделения социальной психиатрии детей и подростков ГНЦ ССП им. В. П. Сербского на базе сервера «Трудные дети» (www.otrok.ru) по дистанционному консультированию несовершеннолетних и их родителей, выявлена высокая потребность населения и специалистов социальных практик в оперативном получении информации и консультаций по индивидуальным запросам в online-режиме (Вострокнутов Н. В., Пережогин Л. О., Харитонова Н. К. с соавт., 2004).

Фактор 6. Интернет – социальная среда, субкультура

Как и любая сфера деятельности, включающая профессиональные и частные интересы, Интернет является своеобразной средой функционирования индивидуума, со своими законами формирования внутренних отношений и собственным, уникальным набором факторов, воздействующих на личность. На современном этапе развития можно говорить о формировании интернет-субкультуры, обладающей практически полным набором необходимых признаков: собственным сленгом, внутренней иерархией, набором устоявшихся идей, составляющих мировоззренческую позицию ее членов, определенными этическими нормами, наличием неформальных идейных лидеров, которые формируют вокруг себя устойчивые сообщества пользователей.

Как всякая субкультура, Интернет объединяет большие группы населения, формирует круг интересов и общения, стимулирует развитие межличностных отношений и имеет свои положительные и отрицательные факторы влияния на индивидуальную сферу психической деятельности своих членов. Среди отрицательных факторов влияния интернет-культуры на личность необходимо назвать в первую очередь: деперсонифицирующее и метаперсонифицирующее воздействие, перенос полюса коммуникативной активности из реальных условий социума в сеть, аутизацию.

Полученные данные весьма красноречивы: для большинства пользователей сеть - полезный инструмент, помогающий им решать профессиональные, учебные и личные задачи (в частности, заниматься хобби - сравните с табл. 2). Четко прослеживается тенденция к восприятию самыми младшими пользователями сети в качестве развлечения, модного и популярного средства проведения времени. В подростковой, молодежной и средневозрастной аудитории около 10% пользователей (данные соответствуют времени, проведенному в сети) оценивают сеть как неотъемлемую часть своей жизни. Вероятно, именно эту группу необходимо оценивать в качестве группы риска по формированию интернет-аддикции.

По-видимому, перечисленные нами шесть факторов являются ведущими в формировании предпосылок к интернет-аддикции. На наш взгляд, формирование зависимости осуществляется в основном по трем механизмам: достижения идеального «Я» в виртуальном образе (ведущие факторы – мета-персонификация, субкультуральный, коммуникационный); реализация патологических форм идентификации (ведущий фактор – метаперсонификация, субкультуральный); патологическое творчество (ведущий фактор – коммуникационный). Разумеется, перечень этих механизмов не являются исчерпывающим.

К сожалению, в настоящее время вопросы профилактики интернет-зависимости практически не разработаны. В ряде зарубежных работ (Stein D. S., 1997; Plusquellec M., 2000) авторы предлагают использовать для профилактики интернет-аддикции on-line-психотерапию, что вызывает, по меньшей мере, удивление.

Вероятно, что поиск методов коррекции интернет-зависимости будет продолжаться, вызывая многочисленные споры в силу неопределенности самого понятия интернет-аддикции.

Фактор 7. Достижение идеального “Я” в виртуальном образе

Создание виртуальных образов, зачастую очень далеких от реальных, является компенсаторным механизмом, обусловливающим выраженную интернет-зависимость. Наиболее сильным провоцирующим фактором в данном случае являются совокупность свойств интернет, как средства коммуникации и его метаперсонифицирующее свойство. Анонимность и фактическая невозможность проверки предоставленной о себе информации, перспектива соединения в виртуальном образе реальных, желаемых и целиком вымышленных характерологических и иных особенностей – все это стимулирует развитие интернет-аддикции в подростковой и молодежной возрастных группах.

В реальном общении со сверстниками отождествление с идеальным «Я» ограничено прямым контактом, при котором возникают ситуации, резко выявляющие несоответствие между реальными и декларируемыми качествами. Это обстоятельство практически полностью исключено при коммуникации в пределах сети. В большинстве случаев общение в рамках сети не предполагает в последующем переноса отношений в физический мир, что оставляет за пользователями полную свободу действий.

Сетевое общение позволяет подростку и молодому человеку жить в образах своей мечты и осуществлять в рамках этих образов столь желаемую (сколь и невозможную в реальных условиях) коммуникативную активность (по аналогии с патологическим фантазированием при пубертатном кризе).

Механизмы реализации зависимости.

Реализация патологической идентификации

Реализация патологической идентификации является по существу механизмом, чрезвычайно схожим с достижением идеального «Я», отличием которого служат патологические для индивидуума черты, присущие создаваемому образу.

Самая распространенная - патологическая идентификация с противоположным полом. Частота встречаемости в популяции таких расстройств, как транссексуализм, резко контрастирует со значительным числом случаев патологической аутоидентификации по признаку пола в сети. Возможно, такое наблюдение не совсем точное по существу, поскольку приходится опираться лишь на информацию, предоставленную самим опрашиваемым пользователем.

Патологическое творчество

Интернет предоставляет пользователю широкое поле для самореализации, и главное - презентацию своих творческих достижений. Многие творческие люди, в том числе и профессиональные писатели, художники, музыканты создают собственные ресурсы, где знакомят со своими произведениями многомиллионную аудиторию интернет-пользователей.

Есть и особая группа лиц, чья продукция не выходит за рамки сети: писатели, не издавшие ни одной книги (в том числе по принципиальным соображениям) и пишущие только для сетевой аудитории, художники, создающие дизайн web-страниц, композиторы, сочиняющие саундтреки для игр. Их творчество не носит, как правило, психопатологических черт.

Особую группу являет собой творчество, имеющее оттенок психопатологии. Демократичность, свойственная сети, дает этим авторам свободу, которой они лишены в обычных условиях. Отсутствие (либо значительное снижение) материальных затрат, моральной цензуры и художественной критики, политических и конъюнктурных влияний, способных воспрепятствовать реализации патологического творчества в реальном мире, способствует его процветанию в сети.

В сети можно беспрепятственно реализовывать патологические идеи, невозможные в реальном мире. Многие из этих идей находят в большой аудитории пользователей столь необходимый авторам отклик. В силу имеющихся психопатологических предиспозитов этот фактор обусловливает быстрое и стойкое формирование интернет-аддикции.

Особые формы активности, присущие пользователям сети, также могут послужить как предрасполагающим фактором, так и проявлением интернет-аддикции. К таким формам чаще всего относят хакерство, создание вредоносных программ, игры, распространение порнографии и др. Отдельного исследования заслуживает сетевая преступность.

Хакерство

Хакерство преследует цель демонополизации распространения программных продуктов и демократизацию доступа к интернет-ресурсам. Ошибочно отождествлять хакерство с софт-пиратством или мошенничеством в сфере электронного бизнеса, поскольку в подавляющем большинстве случаев деятельность хакеров не носит коммерческого характера и не используется для извлечения материальных выгод.

Хакеры являются весьма организованной популяцией в рамках интернет-субкультуры, они регулярно проводят встречи, конференции, семинары по обмену опытом. Необходимо заметить, что для осуществления полноценной хакерской деятельности нужна весьма высокая профессиональная подготовка программиста.

Хакерство выполняет ряд весьма положительных функций: стимулирует создание систем защиты информации, в частности, от нелегального проникновения и распространения вредоносных программ, хакеры обнаруживают и способствуют устранению дефектов программ, их распространение в сети, позволяя пользователям безвозмездно их копировать и существенно экономить средства (в ущерб, разумеется, коммерческому интересу фирм-производителей). Хакерство стимулирует профессиональный рост программистов, хакерами обнаруживаются недокументированные возможности программного обеспечения и т.д.

С другой стороны, хакерство посягает на интеллектуальную собственность, может вторгаться в коммерческие интересы производителей программного обеспечения (ущерб, наносимый хакерами, трудно оценить как очень значительный в масштабах фирм-производителей ПО), технологии хакеров могут быть использованы в преступных целях.

Интернет-аддикция в форме хакерства наблюдается в подростковой среде в ограниченных масштабах, что обусловлено, в первую очередь, требованием высокой профессиональной подготовки. Тем не менее, многих подростков потенциально привлекает хакерская деятельность, что ведет в итоге к формированию интернет-зависимости (Tisserland I. N., 2000).

Создание вредоносных программ

Создание вредоносных программ (вирусов) возникло задолго до создания Интернета, но именно здесь приобрело столь катастрофические (в том числе и по последствиям) масштабы. Следует принципиально отличать безобидные вирусы, призванные продемонстрировать мастерство их создателя, что было трудно реализовать в среде MS-DOS, от вредоносных программ, уничтожающих программное обеспечение и пользовательские файлы либо преследующих целью доступ к секретной информации (например, к паролям). В Windows эта деятельность не требует серьезной подготовки программиста и в полном объеме доступно подросткам.

Создание вредоносных программ отражает в полной мере деструктивность, присущую подросткам и юношам в силу их возрастных особенностей, а также и определенные уровни психопатологии, в частности, расстройства личности, дисфорические состояния при органических поражениях ЦНС. Это занятие искупает факт, что большинство подростков, попадая в сеть, не находят иного применения своим потенциальным возможностям самореализации. В этом вирусописательство сродни вандализму и нанесению на стены надписей непристойного содержания.

Однако для плодотворной творческой работы в Интернете необходим не только запас сугубо технических знаний и навыков, но и общий духовный и образовательный потенциал, а он-то во многих случаях оказывается недостаточным. Короче говоря, когда представилась реальная возможность громко заявить о себе миру, выяснилось, что современному молодому человеку просто нечего сказать.

Геймерство

Интернет изобилует компьютерными играми, находящимися в свободном доступе для пользователя. Кроме версий, реализуемых в автономном режиме, имеется большое количество сетевых игр - от шахмат и карточных игр, реализованных в on-line-режиме, до специфических, исключительно компьютерных игр – стратегий, квестов, симуляторов и т.д.

Вероятно, геймерство – самая распространенная среди подростков форма интернет-зависимости. Преобладание этой формы обусловлено отсутствием необходимости в каких-либо навыках работы с ПК, увлекательностью многих игр и предоставляемой играми возможностью аутоидентификации с самыми различными героями. ПК-игры значительно выигрывают по популярности даже по сравнению с приключенческой и фантастической литературой, что связано с их динамичностью и главное – со сложным, меняющимся по ходу действия сюжетным алгоритмом, интерактивностью сюжета.

Многие игры сочетают в своем сюжете несколько линий, позволяющих проявить созидательные, деструктивные и поисковые качества пользователя. В большинстве игр существует и система поощрений, стимулирующая геймеров к совершенствованию своего “мастерства”. Еще большую возможность в реализации конкурентных отношений дают сетевые игры, рост рейтинга пользователя в которых компенсирует его нереализованные амбиции в окружающем его реальном мире.

Значительной проблемой Интернета является развитие игорного бизнеса, создание широкой (и не регулируемой) сети интернет-казино. Фактически, такая игра мало отличается от традиционных форм игорного бизнеса, за исключением его доступности широким кругам пользователей (Korn D. A., 2000).

В нашем исследовании пользователи сети сообщали о различных формах познавательной, игровой, развлекательной и даже противоправной деятельности в сети. Результаты распределились следующим образом (табл. 5):

Среди пользователей пользуются популярностью прежде всего анимационные игры (самых различных жанров), игра на деньги интересует только четверть пользователей. Скачивание музыки, фото, видео преобладает среди молодых пользователей, для старшего возраста характерно традиционное чтение. Взлом паролей и распространение вредоносных программ составляют, в среднем, около 10%, что характерно для выделенной нами выше группы риска.

Интернет-преступность

Интернет-преступность, имея те же основные признаки, что и преступность в целом, обладает рядом особенностей, которые позволяют отнести ее к особому типу «преступлений высоких технологий». Большая часть таких преступлений формально может расцениваться как мошенничество, незаконные финансовые операции, обман потребителя и т.д.

Для реализации преступной деятельности в Интернете требуется владение интернет-технологиями, и в большинстве случаев для подростков эта деятельность недоступна.

К категории интернет-преступлений можно с определенной натяжкой отнести распространение порнографии, сведений об изготовлении наркотиков, оружия и т.д., рекламу запрещенных услуг (например, проституции). В данном случае Интернет проявляет себя больше в качестве универсального средства коммуникации, нежели арены и инструмента собственно противоправной деятельности.

Расследование интернет-преступлений крайне затруднительно, в большинстве случаев они остаются нераскрытыми. С другой стороны, преступнику бывает весьма нелегко воспользоваться результатами своей деятельности.

Проанализировав факторы, обусловливающие формирование зависимого поведения, опишем его развитие и подходы к терапии.

Формирование зависимости от интернет.

Одними из наиболее распространенных психических расстройств детского и подросткового возраста являются расстройства поведения. В международной классификации болезней (МКБ-10) им отведен специальный раздел, внутри которого выделяются специальные рубрики. В то же время детскими психиатрами высказывалось мнение, что расстройства поведения детского и подросткового возраста представляют собой единый континуум психопатологических состояний, являющихся следствием комплекса патологических адаптационно-компенсаторных реакций, возникающих у детей в качестве ответа на внешние и аутохтонные факторы, дезинтегрирующие процесс психического развития (Вострокнутов Н. В. с соавт., 2004). Известно, что подростковый и юношеский возраст представляет собой один из главных факторов риска по развитию зависимости от психоактивных веществ (ПАВ)(Пятницкая И. Н., 1994, Вострокнутов Н. В. с соавт., 2004), но лишь в последние годы получили широкое распространение формы аддиктивного поведения, не связанные с употреблением ПАВ, более того, лишенные самого химического субстрата зависимости. Поэтому не лишено оснований утверждение, что собственно поведенческие составляющие зависимости, выявляемые при исследовании пациентов с ПК-зависимостью и Интернет-аддикцией, более соответствуют критериям расстройств привычек и влечений. В реальности, как подчеркивают составители и комментаторы МКБ-10, расстройства влечений (F 63) – клинически более широкая диагностическая группа, чем это нашло отражение в классификации: она закономерно должна была включать в себя злоупотребление и алкоголем, и наркотиками (F 10 – F 19), и расстройства приема пищи (F 52), и аномальное сексуальное поведение (F 65), однако эти расстройства выделены в самостоятельные группы скорее всего, в угоду традиции (Дмитриева Т. Б., Голланд В. Б., Казаковцев Б. А., 1998). В случае с ПК-зависимостью и Интернет-аддикцией таких традиций (в силу новизны явления) пока не сформировано, но главным фактором, позволяющем говорить именно о зависимости, является то, что в ряде работ авторами были выявлены у групп пользователей ПК и Интернета признаки зависимости, соответствующие критериям DSM-IV и МКБ-10 (Young K. S., 1997; Pratarelli M. E. et al., 1999; Shapira N. A. et al., 2000) – бесконтрольность использования, значительное стрессовое воздействие, сопряженность с финансовыми проблемами, социальные и учебные трудности, провокация симптомов, характеризующих гипоманию.

По мере роста интереса к проблеме стало ясно, что полноценное изучение феномена интернет-аддикции невозможно провести иначе, чем с применением Интернета в качестве инструмента исследования (Galanter M., Brook D., 2001), а зависимость от ПК может быть следствием информатизации обучения и быта.

Определение зависимости от ПК, компьютерных игр и Интернета требует четкого различия ее непатологических и патологических форм, в связи с тем, что (1) персональный компьютер стал в настоящее время электронным средством, вошедшим в семейный быт (2) преподавание информатики сегодня входит в программу общего образования и ребенок должен приобретать навыки работы на ПК, работать на нем; (3) занятия на ПК не могут быть заменены каким-либо другим, сублимирующим видом деятельности, но только альтернативными формами работы на компьютере.

Аддикция определяется через поведение как систематическое повторение действий, сосредоточенных на узконаправленной сфере деятельности при игнорировании ведущих социальных потребностей, с уходом от реальности и с формированием в итоге личности зависимого типа. При этом ее формирование зависит от свойств (психологических характеристик) личности и от качеств самого поведенческого акта (в данном случае – стереотипных форм работы с ПК), конгруэнтных личности. Это требует проведения многоосевого анализа феномена нехимической зависимости в рамках следующих динамических отношений: социальная ситуация развития – индивидуально-личностные свойства – личностно-характерологические реакции или наблюдаемый социально-психологический феномен.

Между компьютерной игрой и ПК-зависимостью, Интернет-аддикцией с одной стороны и личностью подростка – с другой – мы наблюдаем устойчивые параллели: сенсорности ПК соответствует образность восприятия, свойственная личности несовершеннолетнего группы риска, действенности игры – незрелость эмоциональных реакций, коммуникативность становится особенно привлекательной на фоне импульсивности и слабости «Я», сверхценность ПК-игр и Интернета становится следствием общей личностной незрелости, инфантилизма исследуемой группы подростков. Анализ совокупности психологических признаков компьютерной игры (Интернета) и индивидуально-психологических свойств личности показывает, что они конгруэнтны в следующем соотношении: компьютерная игра (Интернет) становится для вовлеченного в нее доминантной деятельностью, а личность в аспекте аддиктивного потенциала представлена чертами инфантилизма в рамках задержанного психического (личностного) развития. В случае формирования Интернет-зависимости очень важными дополнительными факторами выступают присущие Интернету свойства глобального средства коммуникации, системы доступа к информации, метаперсонифицирующие свойства, особенности сети как культурной, коммерческой и профессиональной среды (Пережогин Л. О., 2001, 2006).

Большинство проблем школьного возрастного периода развития (необходимость собственной психологической территории комфорта, идентификация, страх отвержения, профессиональное самоопределение, выбор личностного сценария) удается компенсировать посредством ПК игр и Интернет-активности. Выбор героя игры с его «судьбой», личностными особенностями, формирование коммуникативного игрового (сетевого) пространства, взаимодействие в виртуальном образе с другими игроками обладают мощным компенсаторным потенциалом для невротической личности, а оn-line-коммуникация обладает высоким деперсонифицирующим потенциалом. Коммуникация в режиме реального времени позволяет индивидууму менять роли, входя в аудиторию под разными именами и создавая различные виртуальные образы, что помогает отрабатывать коммуникационные навыки и коммуникационные стратегии. Обратной стороной этого процесса является фактор деперсонификации, подмены собственных аутоидентифицирующих критериев сконструированными виртуальными.

В результате подросток с зависимостью от ПК-игр и поглощенностью «общением» on-line с друзьями по сети становится проблемным ребенком для семьи, прежде всего, для озабоченных его охваченностью играми и «бесцельным» времяпровождением в сети родителей. Сам подросток убежден, что проблемы зависимости для него не существует, есть реально значимые для него личностные смыслы и средства для достижения игровых и жизненных целей. При этом при работе с консультантом он пассивно может обсуждать и принимать такие аргументы как: (1) нарастающую потребность во все большем времени работы на компьютере или во все более развернутых играх для достижения прежних эффектов удовлетворения (аналог роста толерантности); (2) изменение настроения со сниженным фоном, чувством скуки и пустоты вне игрового пространства; (3) постоянно возвращающиеся во внутреннем плане представления о динамике игры с повторяющимся желанием вновь погрузиться в ее развитие; (4) утрату интересов к семейной и школьной жизни с пренебрежением своими текущими учебными обязанностями, снижением продуктивности в учебе и прежних занятиях, например, спортивных и т.д. Все эти аргументы, как правило, подросток знает, принимает, но не считает важными, т.к. они не имеют для него определяющего значения.

Вероятно, популярность игры связана с тем, что многие игры сочетают в своем сюжете несколько линий, позволяющих проявить созидательные, деструктивные и поисковые качества пользователя. В большинстве игр существует и система поощрений, стимулирующая геймеров к совершенствованию своего «мастерства». Еще большую возможность в реализации конкурентных отношений дают сетевые игры, рост рейтинга пользователя в которых компенсирует его нереализованные амбиции в реальном мире. Не исключено, что геймерство – самая распространенная среди подростков форма интернет-зависимости.

Проводя анализ соотношения зависимости от ПК-игр и Интернета с коморбидными расстройствами, мы провели оценку следующих ведущих параметров: (1) социально-психологические признаки отклонений в ведущих и наиболее значимых для ребенка сферах жизнедеятельности: семья, школа, межличностные и внеличностные социальные отношения; (2) особенности механизмов реализации этих социально-психологических отклонеиий через фрустрацию, конфликт, возрастной кризис в основных признаках нарушений возрастного психического развития; (3) собственные клинико-психопатологические особенности компьютерной зависимости; (4) значимые патологические состояния, определяющие клинико-психопатологические признаки ПК-аддикции.

Был выявлен широкий спектр социально-психологических отклонений в значимых для ребенка сферах жизнедяетельности и основных расстройств возрастного психического развития.

В сфере семьи это: (1) отклонения психопатологического характера у родителей или эмоционально-значимых для ребенка родных, включая особенности аномального родительского воспитательного воздействия, например, материнская депрессия или невротическая тревога и связанная с ней депривация, неопределенность родительских требований; (2) стрессы у родителей и стойкие внутрисемейные конфликты с вовлечением в них ребенка; (3) противопоставление родительских или семейных ценностей ценностям ребенка.

В сфере школы это: (1) академическая неуспешность и конфликты с учителями; (2) высокая частота случаев смены школы при конфликтных ситуациях; (3) непринятие соучениками; (4) экстернатное обучение.

В сфере межличностных и надличностных отношений это: (1) отвержение сверстниками; (2) предложения и давление субкультуры компьютерных игр и субкультуры on-line общения; (3) вовлеченность в виртуальную группу с принятием и разделением ее ценностей, языка, отличительных знаков.

Отмеченные феномены реализуются через классические механизмы конфликтного разрешения как фрустрационный, конфликтно-невротический, кризисный.

Среди расстройств возрастного психического развития у наблюдавшихся нами подростков определяющее значение имели (1) проявления задержанного развития с личностным инфантилизмом; (2) расстройства привязанности; (3) синдром дефицита внимания и гиперактивности, преимущественно его вариант, связанный с дефицитарностью внимания, а не гиперактивностью; (4) оппозиционно-вызывающие расстройства поведения и (5) расстройства научения, которые часто придавали своебразную окраску особенностям парциальных нарушений интеллектуального развития, например, дислексические проблемы при хороших компьтерных навыках.

К базовым клинико-психопатологическим признакам, характеризующим формирование игровой ПК-зависимости, мы отнесли следующие особенности психического состояния аддиктивных подростков: (1) доминантное или сверхценное отношение к ПК-играм и поглощенность общением on-line; (2) избирательные изменения эмоциональности в форме восторга/восхищения/радости или недовольства/раздражения/досады/беспокойства в игровом пространстве и утрата чувств удовольствия/радости/любознательности вне игровой ситуации; (3) избирательные изменения когнитивности в виде выраженного беспокойства/волнения/интереса, связанного с работой на компьютере в процессе игры и общения, при общем снижении когнитивной мотивации в ситуациях, не связанных с игрой; признаки формирующейся алекситимии с бедностью эмоционально-когнитивной оценки и описания своего состояния, связанного с охваченностью игрой; (4) избирательные расстройства научения (проблемы дизлексии, пространственной ориентировки, в том числе проблемы, связанные с леворукостью); (5) инфантилизм как личностная незрелость при наличии сомато-эндокринных дисфункций, включая диспластичность кризового периода; (6) признаки нейроциркуляторной дистонии и астеновегетативных нарушений, включая такие соматические осложнения, как миалгии, расстройства ритма «сон-бодрствование».

В дополнение к вышеперечисленному можно указать и основные признаки интернет-зависимости: (1) чрезмерное, немотивированное злоупотребление временем работы в сети, не обусловленное профессиональной, научной или иной созидательной деятельностью, (2) использование средств Интернета как преобладающего средства коммуникации, (3) создание и эксплуатация виртуальных образов, крайне далеких от реальных характеристик, (4) влечение к интернет-играм и созданию вредоносных программ (без какой-либо цели), (5) субъективно воспринимаемая невозможность обходиться без работы в сети.

Перечисленные клинико-психопатологические признаки, характеризующие ПК-зависимость, сочетались со следующими стабильными патологическими расстройствами, как правило, определяющими устойчивость аддикции: (1) аномальными аффективно-личностными реакциями; (2) формирующимися и стойкими аномальными расстройствами личности (наиболее часто наблюдались радикалы эмоциональной неустойчивости, шизоидности и нарцистичности); (3) униполярным, биполярным аффективным расстройством; (4) щизотипическим расстройством; (5) органическим расстройством личности.

Патогенетическая связь между описанными феноменами отражена на схеме 1.

Терапия зависимости от интернет.

Разработанная в ходе лечения 72 подростков в возрасте от 11,5 до 15 лет, родители которых совместно с детьми обращались за консультативной и коррекционной помощью в консультативно-диагностические отделения ГНЦ ССП им. В. П. Сербского и Центра профилактической медицины (г. Москва) программа коррекционной работы включала в себя три основных этапа – консультативно-диагностический (2-4 встречи), коррекционно-терапевтический (5-7 встреч, как правило - 6), коррекционно-поддерживающий (5-7 встреч).

В процессе комплексной реабилитации несовершеннолетних с интернет-аддикцией, неизбежно возникает необходимость психотерапевтического воздействия, направленного на преодоление личностных проблем подростка, на сформированные негативные поведенческие стереотипы, сопутствующую невротическую симптоматику.

Нами использовались техники кататимно-образной психотерапии, занимающей промежуточное положение между символодрамой и техниками визуализации при эриксоновском гипнозе (Карл Г., Бойз Д., 2002, Вострокнутов Н.В. с соавт., 2004). В этом случае психокоррекционный подход предполагает направленную проработку (свободное фантазирование) на определенные темы, являющиеся символическим отражением основных проблем ребенка (в том числе — проблем общей адаптации). Целенаправленное визуально-образное представление глобальных «архитипических», символических образов всегда носит глубоко индивидуальный характер, отражает личностно значимые стороны ребенка и, естественно, его основные проблемы. Данный терапевтический подход прекрасно зарекомендовал себя в современной психотерапии, являясь одним из наиболее признанных методов личностного роста, а также лечения детских невротических расстройств.

После 10—15-минутного знакомства — разговора о школе, проблемах, интересах, текущих событиях — приступают к занятию. Ребенка просят максимально расслабить руки, ноги, как будто он собирается немного подремать, сделать несколько глубоких вдохов. Такие инструкции на релаксацию даются в течение 2—4 минут. Затем дается вводная инструкция типа: «Теперь попробуем проверить, как ты умеешь рассказывать истории, фантазировать». Предлагается первый сюжет: «Я прошу тебя представить какое-нибудь открытое место — поле, луг или поляну»; «ты можешь представлять это с открытыми или с закрытыми глазами, как тебе удобнее». После короткой паузы ведущий спрашивает у ребенка, что ему удалось представить. Дети легко выполняют просьбу, воображая предлагаемый сюжет. В дальнейшем терапевт задает наводящие вопросы, как бы подталкивая цепь воображаемых представлений ребенка, не давая наводящей информации. Все вопросы носят общий, не конкретный характер: например, если ребенок сказал, что он представил себе луг, следует попросить описать его подробно, что он там видит, помогая ему репликами типа «что еще?..., что впереди?..., по бокам?..., сзади?..., какое время года?..., какое у тебя настроение?...» Не следует индуцировать ответы ребенка вопросами типа: «Есть ли где-то лес..., трава под ногами зеленая?..., много ли цветов на лугу?...», т.е. постараться обеспечить максимальную спонтанность ответов. Если ассоциации ребенка «уводят» его от предлагаемой фабулы, следует вернуть его к заданной теме поля, луга. При этом предлагается полная свобода поведения на этом лугу; его просят рассказать о том, что он бы стал там делать — «загорать», «рвать цветы», «бегать».

Первые занятия такого типа продолжаются 10—15 минут, в дальнейшем их можно увеличить до 20 минут. Занятие заканчивается пятиминутной беседой о самочувствии, настроении, планах. Сюжет поля, луга является базовым, символически отражающим «поле жизни», пространство индивидуального существования. В норме здоровые люди, в том числе и дети, представляют зеленый луг или поле в середине лета, с яркими цветами в солнечный день. Сюжет поля (как любой другой) сочетает в себе желания и мечты: радость, безмятежность, безоблачность существования, что даруется зеленью, цветами, ярким солнцем. Состояние хронического стресса, тревога, депрессия четко отражаются на характере воображаемых представлений.

На втором занятии ведущим сюжетом является представление ручья. Как и в сюжете «поле», ведущий направляет воображение ребенка репликами: «какой ручей?...», «какая глубина?...», «что там еще?...» и т.д. Если ребенок ярко представляет себе сюжет, легко фантазирует, можно попробовать искупаться в чистой воде, попить ее, спрашивая при этом, какие ощущения он испытывает.

Сюжет ручья, воды является не только важным вводным упражнением, но и может давать информационно-диагностический материал. Так, если ручей представляется пересохшим или мутным, это может указывать на серьезные проблемы во взаимоотношениях раннего детства, связанных с недостатком любви, защищенности. Воображаемое купание, питье чистой воды имеют определенный целительный смысл, символически «очищая» ребенка.

К третьему занятию вся процедура сеанса становится для ребенка привычной. Ведущий просит его устроиться удобнее и вновь представить картину луга, что дети делают без затруднений. После короткого вводного представления поля, луга просят ребенка «увидеть» на этом поле «фигурку человечка или какого-либо иного существа». Представление человека, символически выражающего внутреннее «Я» ребенка, его собственный собирательный образ, вынесенный вовне, иногда встречает внутреннее сопротивление. В традиции психоанализа считается, что это связано с негативным и аутоагрессивным самовосприятием, бессознательным нежеланием смотреть правде в глаза в отношении самого себя. Этот барьер легко преодолим, и, когда ребенок начинает уверенно фантазировать на тему «человека», следует попросить его руководить этой фигуркой: дать воображаемому существу команду поднять руку, опустить, попросить его пройтись влево, затем направо и т.п. К концу занятия ребенок обычно легко воображает на данную тему, с интересом манипулируя фигуркой. Воображаемый образ в процессе занятий быстро приобретает те черты и качества, которые ребенок хотел бы видеть в себе. Дети легко «примеряют» к себе этот образ, активно вживаются в него, получая ощущение защищенности и уверенности.

Занятие четвертое и пятое посвящены формированию в образе «идеального Я», чаще всего проецируемого в будущее, признаков «сильного и доброго начала». Ребенка просят в деталях описать этот новый сильный образ, который он сам чувствует и строит, наделяет телесными, физическими чертами с чувством уверенности в себе, внутренней и внешней силы. Во время занятия ставится задача максимально наполнить этот образ чувственным компонентом и сделать близким реальному пациенту.

В течение занятия несколько раз через интервалы релаксации возвращаем ребенка к позитивному образу и закрепляем его. Шестое занятие чаще всего является итоговым, так как к этому времени дети легко включаются в воображаемую ситуацию. Фабула занятия представляет собой проигрывание сближения «Я реального» и «Я позитивного», символизирующего успешность, силу, уверенность в себе. К этому занятию оба образа, связанные с ними ощущения становятся максимально конкретными: «позитивный» — сильный, крепкий, с соответствующими чертами уверенного поведения и «Я реальный» со своими слабыми и сильными сторонами. Вместо боя на протяжении всего занятия отрабатывается в чувственно конкретной форме «растворение» «Я позитивного» в «Я реальном», причем между ними налаживается внутренний диалог. По нашему мнению, внутренняя диалогичность является тем костяком будущей критичности поведения и состояния, которая создает предпосылки для уверенного в себе, овладевающего поведения.

Шесть занятий представляют тот минимум, который предусматривает психотерапевтическая часть комплексной программы.

В терапевтической программе заложены следующие основания: (1) аспекты поведения прорабатываются в символической, близкой ребенку образно-сюжетной форме; (2) учитываются основные направления мотивационного характера — стремление обрести силу, значимость и защищенность в мире; (3) формируются чувственно-образные позитивные установки в силу интенсификации процессов активного и пассивного воображения; (4) через игровую ситуацию создаются условия для раскрытия здоровых, естественных ресурсных возможностей организма, его внутренний саногенный потенциал.

Техника сравнительно легка для освоения и может широко использоваться как врачами, так и педагогами и психологами после их соответствующего обучения.

В результате терапии формировалось эго-дистоническое отношение к бесконтрольному игровому поведению и альтернативные навыки работы с ПК. В половине случаев отмечался устойчивый (более 6 мес.) положительный результат, в четверти случаев программа коррекционной работы была сорвана по вине ребенка, или (реже) родителя, что приводило к усилению выраженности аффективных колебаний и интенсивности эмоционально-поведенческих реакций и требовало назначения препаратов седативного/анксиолитического ряда.

Список литературы.

1. Вострокнутов Н. В., Пережогин Л. О., Харитонова Н. К. и др. Методические основы использования материалов СМИ и современных компьютерных технологий в профилактической и реабилитационной помощи несовершеннолетним, злоупотребляющим психоактивными веществами - М.: ЦНСО Министерства образования и науки РФ, 2004. – 255 с.

2. Вострокнутов Н. В., Харитонова Н. К., Игонин А. Л., Пережогин Л. О. Организационно-методические основы психотерапевтической и психокоррекционной работы с детьми группы риска употребления психоактивных веществ. Методические рекомендации. М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 2004. – 36 с.

3. Пережогин Л. О. Интернет-аддикция в подростковой среде. // Сборник тезисов международной конференции «Подростки и молодежь в меняющемся обществе – проблемы девиантного поведения». Москва, 2001. М.: Новый отсчет, 2001 – С 56-68.

4. Пережогин Л. О. Психологические и клинические особенности интернет-аддикции у подростков. // Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные вопросы детской психиатрии» (Материалы конференции). Саратов. 25-28 сентября 2006 г. с. 91-106.

5. Психические расстройства и расстройства поведения (F 00 – F 99). Класс V МКБ-10, адаптированный для использования в РФ (под ред. Дмитриевой Т. Б., Голланд В. Б., Казаковцева Б. А.) - М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Сербского, 1998. – 360 с.

6. Пятницкая И. Н. Наркомании. М. Медицина, 1994. – 544 с.

7. Brener V. Psychology of computer use: parameters of internet use, abuse and addiction: the first 90 days of the internet usage survey // Psychological reports, 1997, Vol. 80, pp. 879-882.

8. Budman S. H. Behavioral health care dot-com and beyond: computer mediated communications in mental health and substance abuse treatment // American J. of Psychology, 2000, Vol. 55 № 11, pp. 1290-1300.

9. Cunningham J. A., Humphreys K., Koski-Jannes A. Providing personalized assessment feed-back for problem drinking on the internet // J. of study alcogolism, 2000, Vol. 61 № 6, pp. 794-798.

10. Eppright T., Allwood M., and Stern B., Theiss T. Internet addiction: a new type of addiction? // Modern medicine, 1999, Vol. 96, № 4, pp. 133-136.

11. Galanter M., Brook D. Network therapy for addiction // International J. of Group Psychotherapy, 2001, Vol. 51 № 1, pp. 101-122.

12. Galanter M., Keller D. S., Dermatis H., Biderman D. Use of the internet for addiction education // American J. of addiction, 1998, Vol. 7, № 1, pp. 7-13.

13. Griffiths M. Psychology of computer use: some comments on “addictive use of the internet” by Young // Psychological reports, 1997, Vol. 80, pp. 181-182.

14. Korn D. A. Expansion of gambling in Canada // CMA Journal, 2000, Vol. 163 № 1, pp. 61-64

15. O’Reilly M. Internet addiction: a new disorder enters the medical lexicon. // CMA Journal, 1996, Vol. 154 № 12, pp. 1882-1883.

16. Plusquellec M. Are virtual worlds a threat to the mental health of children and adolescents? // Arch. Podiatry, 2000, Vol. 7 № 2, pp. 209-210.

17. Praterelli M. E., Browne B. L., Johnson K. Internet addiction: a factor analytic approach // Be-havior research methods, 1999, Vol. 31, pp. 305-314.

18. Shaffer H. J., Hall M. N., Van der Bilt J. Computer addiction: a critical consideration // American J. of orthopsychiatry, 2000, Vol. 70 № 2, pp. 162-168.

19. Shapira N. A., Goldsmith T. D., Keck P. E. (Jr), Khosla U. M., McElroy S. L. Psychiatric features of individuals with problematic Internet use // J. of affective disorders, 2000, Vol. 57, pp. 267-272.

20. Stein D. J. Internet addiction, internet psychotherapy // American J. of Psychiatry, 1996, Vol. 153 № 7, pp. 861-869.

21. Tisserland I. N. New risks of addiction for new populations: the example of hackers // Ann. Med. International, 2000, Vol. 151, Suppl. B. pp. 49-52.

22. Young K. S. Psychology of computer use: addictive use of the internet: a case that breaks the stereotype // Psychological reports, 1996, Vol. 79, pp. 899-902.

2013-12-01